-  И с родителями… Ты давно уже не боишься за мать и перестал бояться отца. Ты вырос.

    -  Да, - сказал я.

    -  Ты даже врагов не боишься, верно? Ты просто не веришь, что можешь умереть.

    -  Не верю, - прошептал я.

    Голос в темноте стал почти вкрадчивым:

    -  Но я знаю, чего ты боишься, Данька. Странный такой страх, неожиданный. Ты боишься, что тебя предаст друг. Что с ним случится что-то такое, что…

    -  Замолчи! - крикнул я. - Замолчи! Лэн меня не предаст!

    -  В жизни - возможно. А вот здесь, в Лабиринте меча, предал. Но и ты не стал его спасать, так что все честно.

    -  Я знал, что это все не по-настоящему!

    -  Разве? Подозревал - но не знал. Значит, ты его предал, и теперь пришло время расплаты… Данька, а почему ты так боишься предательства друга?

    Я молчал.

    -  Тебя всегда предавали? Или ты предавал сам? А, Данька?

    -  У меня не было друзей, - с трудом выговорил я. - У меня никогда не было настоящих друзей.

    Летящий-Лэн засмеялся.

    -  У кого они есть, Данька… Впрочем, ты сказал правду. Смелый поступок.

    -  Со своим страхом нужно быть смелым.

    -  Хорошие слова. Что ж, попробуй.

    Лязгнул металл, и что-то просвистело в воздухе рядом с моим лицом. Я отшатнулся, но слишком поздно. Щека стала мокрой и липкой, а по полу забарабанили капли.

    -  Чуть точнее, - прозвучало из темноты, - и тебе конец.

    Прижимая ладонь к лицу и стискивая в другой руке Меч, я отступил. Щека болела толчками - то сильнее, то слабее.

    -  Тебе конец, - повторили из темноты. - Ты не видишь меня, а я тебя вижу. Даже Настоящий меч тебе не поможет.

    Снова свист рассекаемого воздуха, но на этот раз я успел пригнуться. Враг был где-то рядом. Придуманный мною враг, который убивал не хуже настоящего…

    Я потянул рукоять, и клинок выскользнул из ножен. Настоящий меч был виден сквозь тьму - тонкая светлая полоса.

    -  Решил попробовать? - подбодрили меня из темноты. - Ну что ж, давай… Не промахнись.

    Я слышал, где он стоит. Прекрасно слышал. Словно Летящий-Лэн хотел, чтобы я его ударил.

    -  Не промахнусь, - пообещал я. - Мне будет трудно не попасть.

    Развернувшись спиной к своему страху, я поднял Настоящий меч. И ударил - не целясь. Трудно промахнуться по темноте.

    Раздался треск, словно бритвой полоснули по бумаге. И в глаза мне ударил свет. Я зажмурился, невольно прикрываясь руками и все же видя своим Настоящим взглядом, как клочья тьмы съеживаются и исчезают. Последней погасла тьма на том месте, где стоял Летящий-Лэн.

    По полу тихо стучали капли. Кровь - она не красная, она черная. В ней есть тьма. В ней всегда была тьма.

    Комната, в которой я стоял, была последней. Никакого выхода - лишь дыра в потолке, узкий и длинный колодец, в конце которого дрожала искорка света.

    Я посмотрел на меч в своих руках - Настоящий меч. По светлому клинку струились белые ветвистые разряды. Капля крови, упавшая на него, зашипела, сгорая.

    -  Ты мне пока не нужен, - сказал я мечу, И тот послушно исчез. Лишь ножны остались на поясе. Я взмахнул руками, расправляя Крыло.