— О, посмотрите на него! О детях он вспомнил! Что же ты раньше, когда на сборы мифические собирался, о них не подумал?! Выходи, говорю, падлюка!

— Эй-эй! Даже мыши к Леопольду гораздо любезнее обращались!

— Ах, ты, Петросян недоделанный! Еще и смешно ему! Выходи, а то разобью стекло! Ты меня знаешь!

Только сейчас Кира и Кирилл поняли, что мужчина прятался на балконе, подперев чем-то ручку, чтобы жена не смогла до него добраться.

— Таня, да, успокойся ты! Всех соседей, небось, на уши подняла! А дети?!

— Дети у Соломии Марковны! Последний раз спрашиваю, ты выйдешь подобру-поздорову, или мне начинать совместно нажитое имущество портить?!

— И не подумаю! Успокойся сначала!

Откуда-то снизу раздался чей-то незнакомый голос:

— Саш, может, тебе лучше сдаться? — И практически сразу же после этого послышался звон стекла.

— Она и правда разбила окно… — неверяще прошептала Кира, открывая балконную дверь. К ним, через высокий кирпичный бортик, со своего балкона как раз ловко пробирался мужчина. Невысокий, жилистый, бритый практически наголо, в трениках, и с голым торсом. Промчавшись по балкону, он перепрыгнул, через установленный там кованый столик и, ловко отодвинув Киру, закрыл наглухо дверь.

— Простите, но вы — моя последняя надежда!

— Слушай, мужик, если твоя зазноба расхе*ачит окно и нам… — начал было Кирилл, с опаской поглядывая на огромную, мощную деваху, которая, перекинув внушительную ногу через ограждение балкона, тоже пробиралась к ним. Она и говорила что-то, да только теперь, при закрытом окне, ее было плохо слышно. Значит, с шумоизоляцией и впрямь все в порядке.

— И в правду может, — задумчиво протянул сосед. — Слушай, как тебя, извини?

— Кирилл Разумовский. Можно просто Кир.

— Ага, Кирюх, ты мне одолжи футболку, да я побегу. Танюха пока не угомонится, мне тут нечего ловить. Видал, какая?! Штангу жмет одной левой…

Кирилл пулей сгонял к себе в комнату, достал первую попавшуюся футболку и вынес соседу. Тот уже переминался с ноги на ногу у входа. Босой. Кир кинул ему пару своих мокасин, проговорив:

— Обуешься в машине, Танька твоя сейчас докумекает, что ты на лыжи встанешь.

— Спасибо, мужик! Спасибо! Век буду должен! — кричал Алексей, сбегая по ступенькам подъезда.

— Кира, открой Тане балкон.

— Я ее боюсь, — прошептала Кира, будто бы беснующаяся на балконе женщина могла ее услышать.

— Тебе-то чего бояться? Это же не ты на мифические сборы собиралась?

Кира нерешительно подошла к двери и, наконец, ее открыла:

— Здравствуйте. Ваш муж уже сбежал.

— Ах, он, гад! Ах, он, сволочь… Ну, я ему покажу! — Таня еще немного поругалась, а потом как-то устало осела на стул. Из нее будто весь воздух выкачали. Только теперь Кира заметила, что Таня совсем молодая. Возможно, даже моложе ее самой. А так сразу и не скажешь, глядя на ее воинственность и габариты…

В дверь постучали.

— Кто бы это мог быть? — поинтересовался Кир, направляясь ко входу.

— Может, это Алексей решил вернуться? — предположила Кира.

— Да, щаз. Кишка у него тонка. В спорте — кремень, а чуть в сторону — тряпка! — шмыгнула носом девушка, и Кира поняла, что она вот-вот заплачет. А, между тем, в проходе появился высокий крепкий мужчина, лет пятидесяти, в сопровождении Кира. Это он, очевидно, стучал им в дверь, а перед этим предлагал Лёше сдаться.

— Измайлов Константин Сергеевич.