— Доброе утро. Представляешь, все телевизоры в доме настроены на каналы новостей. Что в мозгах у людей, которые верят в эту туфту? — поинтересовался Кирилл, чем заработал в глазах соседки несколько очков.

— Понятия не имею. Это совершенно невозможно смотреть.

— Угу…

— У тебя нет еще немного кофе? Я не успела купить, и…

— Конечно. Он прямо за этой дверцей. Не стесняйся.

— Спасибо. Я куплю и отдам тебе…

— Конечно. Где-то у меня были кухонные весы. Сейчас и определим на них вес отобранных зерен.

— Ты серьезно? — изумилась Кира. Нет, ей, конечно, встречались по жизни мужчины-скряги, но не до такой же степени!

— Конечно, нет! Это ты завела дурацкий разговор о том, что все мне вернешь.

— Я не хотела оставаться в долгу!

— Смею заверить, меня не разорят двадцать грамм арабики.

— Ну, вот и хорошо.

Все время после этого Кира и Кирилл игнорировали друг друга. Девушка быстро выпила кофе, переоделась и выскользнула за дверь. Она хотела более внимательно осмотреть окрестности, изучить ассортимент местных магазинчиков и близлежащих овощных палаток. Ей требовалось купить базовый набор продуктов в свой новый дом. Потому что это не дело — у Кирилла все уже куплено, а у нее — нет. Ну, не святым же духом ей питаться?

Переделав все свои дела, и отнеся в дом покупки, Кира снова вышла на улицу. Река манила и звала. Хотелось подойти к ней, познакомиться. За домом женщина обнаружила тропинку, ведущую к берегу. Точнее, это была полноценная дорожка, вымощенная декоративным камнем. А вокруг — травы, пожелтевшие и поникшие к осени под палящим летним солнцем, и только начавшие желтеть деревья. У самой реки небольшая площадка со скамейками и красивой клумбой, на которой зацветали шикарные лохматые астры. И никого… Кира осмотрелась, подошла к самому берегу, и только тогда увидела пожилого художника за мольбертом. Шагнула ближе…

— Стой, где стоишь! — закричал он и выставил вперед руку, будто бы пытался ее удержать от дальнейших шагов. Кира невольно застыла, изумленно распахнув глаза. — Я не закончил работу, поэтому смотреть на нее еще нельзя.

Девушка пожала плечами. Она была не в курсе, что он там рисовал (не успела рассмотреть), но полюбоваться на самого художника было занятно. Он был такой… художник. Невероятного вырви-глаз цвета штаны. То ли желтые, то ли зеленые, но такие яркие, что даже солнце слепило не так. Рубашка… Ну, наверное, радужная. По крайней мере, Кире показалось, что это прилагательное здесь наиболее уместно. На голове — не берет, нет. Бейсболка с широким козырьком, как у американского рэпера, надетая задом наперед. А на шее — бабочка, которая могла бы походить на ту, что надевают оперные певцы, если бы не ее сумасшедшая расцветка. Девушка еще, пожалуй, не встречала настолько колоритных личностей.

— Рудольф Адольфович Семиверстов, — представился мужчина, торжественно поклонившись.

— Кира Эдуардовна Герр, — ответила Кира, усилием воли подавив нелепое желание присесть в реверансе.

— Это не вы ли, часом, наша новая соседка со второго этажа?

— Наверное. Мы купили квартиру во-о-от в этом доме. — Кира махнула рукой.

— Тогда, добро пожаловать! Я ваш сосед сверху.

Так это, что, выходит, тот самый Рудик?!

Глава 4

М-да. Оказалось, что так и есть. Рудольф Адольфович Семиверстов (он же Рудик) и был их «скрипачом на крыше».