- Уже, - внезапно для всех для нас заявил «отец». – Все признаки говорят об этом. Врачи этим утром подтвердили, что Санча беременна.

Упс. Больше тут и сказать то нечего. Хотя нет, выражение «Внезапно ой!» также вполне себе подходит. Беременная Санча – это само по себе то ещё событие, а учитывая время и обстоятельства и вовсе колоритно. Я с детьми по причине юного возраста Хуаны спешить как-то не собираюсь, Лукреция и вовсе не замужем, Изабелла во время уже окончившегося брака детьми не обзавелась, а в новый покамест не вступила. На Хуана мне откровенно плевать – это отрезанный ломоть и даже его дети далеко не факт, что будут признаны семьёй. И тут вдруг такое событие, а именно грядущее рождение – если не случится чего-либо форс-мажорного, разумеется - первого Борджиа нового поколения. Того самого, когда  из просто аристократов мы превратились во вполне себе серьёзную королевскую династию, крепко связанную с домом Трастамара. Пока только с этим домом, а впоследствии…

- Прогулки дальше окрестностей Рима для Санчи теперь противопоказаны, - подвёл я черту. – А вот Джоффре отправиться в Сербию всё едино придётся. Мы же, то есть ты. Хуана, да и Лукреция, присмотрим за тем, чтобы наша очаровательная, но малость беспутная родственница в его отсутствие вела себя прилично.

- Хи-хикс.

- Поправлюсь, в определённой мере прилично.

Смеяться сестрёнка всё едино не перестала, да и у других улыбки появились. Даже у скромницы, которая Хуана. Она ведь не слепая, понимала особенности характера своей неаполитанской родственницы, тем более после постоянного и частого общения.

Переход от дел военно-политических к семейным как состоялся, так особо и не закончился. Воистину нескончаемая тема, особенно если учитывать такую значимую новость. Плюс желание Лукреции рассказать об этом матери, от коего она чуть ли на месте не подпрыгивала. Сидение в кресле, к слову, этому ну вот ни разу не мешало. Забавная она... местами. Исключительно для своих.

Спустя часа этак полтора улизнула Лукреция, прихватившая с собой Хуану. Для компании, наверно, поскольку Бьянка от подобных дел старалась всё же держаться на некотором расстоянии. Видать до сих пор считала, что семейные дела Борджиа к ней такого уж прямого отношения не имеют. В смысле, она сама не является частью семьи, а значит… Сложными траекториями перемещаются мысли в её голове, даже мне порой не до конца удаётся её понять. Но я стараюсь, честно-честно.

Утопал Эспиноза, побуждаемый недвусмысленным намёком «отца», который явно хотел о чём-то поговорить со мной. Оп-па, не только со мной, но и с Бьянкой, поскольку её попытку оставить нас для чисто семейного разговора пресёк ещё на подходе. Интере-есно, однако, что за мысль Родриго Борджиа пришла в его несомненно гениальную голову? Пусть он смирился с постоянным присутствием Бьянки как неотъемлемой части моего окружения, но чтобы вот так, разговор на троих – это действительно редкое событие.

- Ты хочешь меня чем-то удивить, отец? – слегка улыбаясь, произнёс я, смотря на понтифика. -  Право слово, после всего случившегося с нами за последние годы это будет… сложновато. Или нет, лицо у тебя чуть иное. Очередная мысль, способная оказаться полезной, но нуждающаяся в предварительном обсуждении. Но Бьянка тогда при чём?

- Потому что вы оба – те, к кому Лукреция прислушается быстрее, чем ко мне. Эта Лукреция, изменившаяся и ставшая не просто моей дочерью, но ещё и королевой. Любимый брат, сделавший её такой. какая она есть, и… И ты! – Родриго Борджиа ткнул пальцем в сторону Бьянки, позволив на пару мгновений проявить свою ни разу не симпатию к моей подруге. – Понимаю, что Лукреция к тебе привязана, и что это уже неисправимо. Вот и будешь помогать.

- Я? – опешила Бьянка, от избытка эмоций повысившая голос и вскочившая из мягкий объятий кресла.