|
Нет, гораздо лучше, что он не оказался замешанным в эту историю, стократ лучше. Позднее могли провести самое тщательное расследование, нашли бы его, того, кто уничтожил улики, и страшное наказание (пугавшее его даже сейчас из-за того, что он не растолковал сон) ожидало бы не только его, но и всю семью. Возможно, это и было причиной того, что Визирь не дал ему ясных указаний на то, как нужно поступить. Похоже, даже он колебался, он и сам не знал, лучше будет или хуже, если действовать таким образом. Ох, простонал про себя Марк-Алем. И надо же мне было впутаться в эту чертову историю.
— Сегодня все ждут официальных награждений, — послышался голос соседа. — Награждений? За что? — Как это — за что? За сновидение, из-за которого все произошло. Да ты с луны, что ли, свалился, Марк-Алем? О чем мы все это время говорили? — А, да, да… — проговорил тот. — Ну да ладно, тебе позволительно. Ты сегодня явно не вполне здоров. Неважно… Селекции объявили благодарность еще утром. Наверняка наградили и все остальные отделы, начиная с Экспедиции, и, возможно, отправили официальную благодарность вместе с премией тому самому продавцу овощей. Одного я только никак не могу понять, все ломаю голову: почему же опаздывают с награждением Интерпретации? — Опаздывают? — Я разве не говорил тебе о какой-то растерянности, ощущавшейся с самого утра? Кажется, причина как раз в этом: задержка с поощрениями. — И почему же? — спросил Марк-Алем. — Да кто его знает? — сказал сосед. — Я слежу за начальником. Ом явно обеспокоен. А тебе так не кажется? — Да, — согласился Марк-Алем. — Ему и в самом деле есть от чего волноваться. Если речь о наградах, то Интерпретация заслуживает их в первую очередь. Разве что… — Разве что… — Разве что было сделано ошибочное толкование. — Но тогда как стало возможным, что сновидение было заново истолковано правильно? После Интерпретации нет других отделов, которые этим занимались бы. Баш-эндероры занимаются ведь только уже отобранным для них материалом, разве нет? — Ты прав, — согласился сосед, несколько удивленный внезапным оживлением собеседника. — Действительно, что-то подобное даже трудно себе представить. Но ведь и задержку с награждением тоже никак не объяснить. Некоторое время оба занимались своими папками. Но ни тот, ни другой ничего не читали. Знал бы он, что я из рода Кюприлиу! — думал Марк-Алем. Хотя однажды, рано или поздно, он узнает, как и начальник, который наверняка знал, хотя не подавал виду, даже сегодня, когда злосчастья Кюприлиу стали новостью дня. Но сегодня у него, пожалуй, своих проблем хватает. Позднее, конечно же, будут на все смотреть по-другому, и как бы меня вообще не выкинули с этой работы. — Шефа снова вызывают, — прошептал сосед. — Лицо у него просто посерело, видишь? — Вижу, — сказал Марк-Алем. — Я же говорил. Это очень нехороший знак, что нас не стали награждать. Ясно уже, что никаких наград теперь не будет, теперь речь о том, как бы нас не… — Что? — спросил Марк-Алем еле слышно. — Теперь речь о том, как бы нас тут всех не наказали. — В самом деле? Но за что… за что? Тонкая нить надежды болезненно задрожала внутри Марк-Алема. Но такой тонкой она была, что казалось, вот-вот оборвется. — Да кто его знает за что, — ответил сосед, — ничего не известно. Не зря ведь предки говаривали: и в солнце бывает дождь, и в дождь бывает солнце… — Что? Что? — переспросил Марк-Алем. Тот посмотрел на него с укором, словно хотел сказать: совсем недавно сидел как мокрая курица, и когда только успел ожить? Было ясно, что он начинал нервничать. |
