Толпа спешила наружу в холод, чтобы успеть занять очередь за такси. Под ногами то чавкало, то было скользко. Тайлер видел пар от собственного дыхания.

— Отстань и столкнись с ней. Задержи ее. Я тем временем сяду в такси.

— Но без меня разговора со Стаки не получится. Поверь мне.

— Предупреди меня, когда будет возможность, если заметишь, что она не одна или что за мной следят. В любом случае, я приму меры предосторожности. А когда со всем покончишь, встретимся у Стаки дома. Но смотри, не притащи хвост. Иначе тебя выгонят с работы, — добавил он.

— Не нравится мне все это, — заметила Прист.

— Есть другие предложения?

Нелл промолчала.

— Эта женщина, Самнер, скажет тебе, что оказалась на вокзале случайно, — предупредил Тайлер. — Будет говорить, что ждет кого-то. С таким же успехом глухой может говорить о том, что собирается на дискотеку. В какой-то момент ей придется сдаться, потому что никто не появится. Она позвонит по мобильному телефону. Позвонит для того, чтобы передать кому-то, что я ушел. Ей придется действовать быстро и в какой-то степени рисковать — как, впрочем, и тебе. Но ты должна задержать ее.

— А ты подождешь меня, — напомнила Нелл.

— Я буду действовать по обстановке. Может быть, они его уже предупредили. Может быть, они не собирались делать этого, пока не выяснили что я здесь.

— Я нужна тебе, Питер.

— Буду ждать тебя, сколько смогу.

Нелл Прист повернулась и направилась широкими уверенными шагами в сторону вокзала.

Несмотря на то что последние двенадцать лет он считал этот город своим домом, возвращение было нерадостным. Слишком много бередящих душу воспоминаний. Драка с Честером Вашингтоном положила конец прошлой жизни. Жертва правовой системы, применившей расовую дискриминацию, чтобы пригвоздить его за превышение служебных полномочий, Тайлер испытывал такую обиду на город, что относиться к нему по-прежнему уже не мог. Никогда больше этот город не станет для него домом.

Декабрьский дождь припустил еще сильнее, буквально на глазах капли превращались во влажные хлопья снега размером с пятицентовую монету. «Дворники» счищали их с лобового стекла, образуя мокрые разводы. По указанию Тайлера, таксист дважды объехал весь громадный квартал, делая четыре последовательных поворота направо, в то время как сам Тайлер наблюдал, нет ли за ним хвоста. Решив, что за ними никто не следит, он попросил водителя остановится на некотором расстоянии от многоквартирного дома Стаки — не хотел высаживаться по необходимому ему адресу.

Не исключено, раньше он не раз проезжал мимо этого дома, не обращая на него никакого внимания. Мрачные ряды подобных построек воздвигались в начале семидесятых годов, разрушая очаровательную красоту зданий, построенных из бурого кирпича, своей коробкообразной бетонной унылостью. Для полисмена, да и для самих жителей это был район контрастов: несколько кварталов в ту или иную сторону — и вы попадаете в небезопасные районы. Почти всегда по этим улицам шел раздел между черным и белым районами. Тайлер звонил Стаки из Нью-Йорка, представившись специалистом по телемаркетингу, работающим на междугороднюю телефонную кампанию. Позвонил он только для того, чтобы удостовериться, что Стаки дома, — не хотелось ехать впустую. Если его дома не окажется, придется ждать. Войдя в небольшое фойе с рядами почтовых ящиков на стенах, он подошел к звонкам и нашел имя Стаки напротив таблички 5В. Тайлер дотронулся пальцем до кнопки, но не нажал ее, памятуя об обещании дождаться Нелл. В здании было теплее, чем на улице, поэтому он остался в фойе, ожидая ее звонка или приезда.

Прошло пять минут.

Десять.

Пока он размышлял, как ему поступить, фойе быстро пересек мальчишка — разносчик пиццы — и позвонил в одну из квартир.