– Кто вы такой? – повторил Тернер.

– Кто я такой? То, что я ваш освободитель, – это, вероятно, уже не важно. Не так ли? Эту станцию мы проехали. То, что я не Азиз Садыков, – это вы тоже, полагаю, поняли. А то, что я не Джон Тернер, вам об этом и говорить не стоит. Мое настоящее имя вам ничего не скажет. Я – Аарон Блюмберг, гражданин Израиля. Но, возможно, кое‑что скажет наименование компании «Фрахт Интернэшнл».

– Да, мелкая лондонская фирма. Они предлагали мне сотрудничество, – припомнил Тернер.

– В ту пору, когда Каспийский трубопроводный консорциум только формировался, – подсказал Блюмберг. – Так вот, я – хозяин этой фирмы.

– Президент там какой‑то молодой немец.

– Президент «Интер‑ойла» тоже не вы. Тем не менее «Интер‑ойл» – ваша собственность. А «Фрахт Интернэшнл» – моя. Мы и не рассчитывали, мистер Тернер, что вы согласитесь сотрудничать с нами. Слишком мелкая рыбешка для вас. Нам нужно было выяснить ваши намерения. И мы их выяснили. Все дальнейшие события показали, что мы были совершенно правы. Вас не устроили бы даже двадцать процентов участия в КТК. Каспийский консорциум вообще был вам не нужен. Вы сделали ставку на другую лошадь.

– И что из этого следует? – спросил Тернер.

– Это же очень просто. Когда крупный и опытный игрок на бегах делает ставку на темную лошадку, как поступают мелкие игроки вроде нас? Стараются примазаться к его игре. Эту цель мы и поставили перед собой. И добились ее. Мы вошли в вашу игру, мистер Тернер. Скажу больше: на правах равных партнеров. И вам придется с этим считаться.

– Никогда в жизни не слышал такой чуши! Вы – на равных правах со мной? Как вас – Бломберг?

– Блюмберг.

– Так вот, Блюмберг, не знаю, о какой игре вы говорите, но не вам тягаться со мной! Кто бы вы ни были!

– Моя компания ни в какое сравнение не идет с вашей. Но вы не обратили внимания на маленький нюанс. Ваша годовая прибыль в среднем семь процентов. Наша – не меньше двадцати. А часто и больше. Почему? Потому что мы не жалеем денег на информацию. Они окупаются с лихвой. И когда мой друг Пилигрим сообщил мне об идее, которую он предложил Султану Рузаеву, я сразу понял, что лишь один человек в мире согласится финансировать этот безумный и вместе с тем вполне реальный проект. Вы, мистер Тернер. И я не ошибся.

– Ваш друг Пилигрим? – переспросил Тернер. – Вы знакомы с ним?

– И очень давно, – небрежно подтвердил Блюмберг. – Мы иногда сотрудничали.

Нечасто, но продуктивно. Вы хотите получить доказательства? Извольте. Всю первую половину 1982 года я работал мастером в газовой компании в Майами. Важно было не только нужным образом модернизировать газовую аппаратуру на одной из вилл, но и установить ее так, чтобы это не вызвало подозрений. Даже после двенадцатого мая мне пришлось еще месяца три торчать в этой компании, чтобы мое увольнение не привлекло внимания. Вы, конечно, помните, что произошло рано утром этого дня?

– Пилигрим никогда не говорил, что у него был напарник.

– А он вам много чего рассказывал? За рюмкой виски, а? Он не пьет, мистер Тернер. Для его профессии это слишком опасно. И никогда не болтает лишнего. Это еще опасней.

– Почему он рассказал вам о своем соглашении с Рузаевым?

– Ему нужен был помощник, который может свободно разъезжать по всему миру. В частности, для закупки необходимого оборудования.

– Какую часть своего гонорара он обещал вам за помощь?

– Миллион.