– Теперь вспомнил. Они там нужны? Голубков вяло пожал плечами:

– Да пусть снимают. И если Пастух откажется, у объекта сразу возникает вопрос: почему? Может насторожиться.

Нифонтов внимательно на него посмотрел и кивнул на дверь:

– Пошли отсюда.

В холле остановился, снова пристально взглянул на Голубкова и неодобрительно покачал головой:

– Так не пойдет, Константин Дмитриевич. Езжай‑ка домой. А еще лучше – в наш реабилитационный центр. Посиди в сауне, поплавай в бассейне, прими граммульку на грудь и как следует выспись.

– Какая там, к черту, сауна! – отмахнулся Голубков. – Выпью кофе покрепче, проглочу пару пилюль и буду в порядке.

– Это не совет. Это приказ. Такой ты на, хрен никому не нужен. А стимуляторы будешь глотать, когда спать будет некогда. Боюсь, тебе это вскорости предстоит.

– Тебе тоже, – заметил Голубков.

– И мне, – согласился Нифонтов. – Прямо сейчас и езжай, я позвоню, чтобы для тебя приготовили номер.

– Ну, раз приказ… Ладно, только уберу бумаги и позвоню домой.

– Вызвать машину полковника, – приказал Нифонтов дежурному и повернулся к Голубкову:

– Чтобы через, пять минут и духу твоего в управлении не было!

Но Голубкову не удалось выполнить распоряжение начальника. У дверей кабинета его поджидал лейтенант Авдеев.

– Ваше приказание выполнено, – доложил он и протянул пластиковую папку с десятком машинописных страниц. – Сводка всех происшествий по Мурманской области за последние четыре дня.

– Почему задержался? – спросил Голубков, пропуская Авдеева в свой кабинет.

– Мурманск не выпускал. Полсуток аэропорт был закрыт. Снежные заряды шли, один за другим. Потрясающее зрелище. Солнце, все ясно и вдруг – снег, везде, в метре ничего не разглядеть. А через десять минут – снова солнце. А потом снова заряд.

Никогда такого не видел. Но мурманчане говорят: ранней весной обычное дело.

– Что здесь? – кивнул Голубков на папку.

– Полный букет. От явно заказного убийства до пьяной поножовщины.

– Кого убили?

– Хозяина казино. Снайпер. В самом центре Мурманска. К нашим делам никакого отношения не имеет.

– А что имеет?

– По‑моему, ничего.

Голубков полистал сводку и отложил ее в сторону.

– Ладно, возьму с собой, потом посмотрю. Документ без грифа, так что ничего страшного. Сдай отчет в бухгалтерию и можешь отдыхать.

Авдеев вышел. Голубков набрал номер домашнего телефона. Занято. Набрал еще раз.

Снова короткие гудки. Ну ясно, младшая дочь треплется с подругами. Восемнадцать лет, есть о чем потрепаться. Любовь, любовь. По два часа может висеть на телефоне, пока не сгонят. А согнать некому – жена на работе, а пятнадцатилетний Сашка еще не набрал силы, чтобы отнять у сестры телефон и самому залечь на диване с трубкой. Этот на машинах помешан, все иномарки знает наперечет. Тоже может по часу спорить с приятелями, есть на «понтиаке» девятьсот лохматого года турбонаддув или его начали ставить позже. Клянчит хоть старый «Запорожец». И придется купить. А что делать? Пусть лучше с «запором» возится, чем свяжется с какими‑нибудь наркоманами или токсикоманами.

Голубков поставил аппарат на автодозвон и в ожидании звонка принялся просматривать сводку, привезенную лейтенантом Авдеевым.

Происшествия были сгруппированы по разделам. Тяжкие преступления: убийства, разбойные нападения, вымогательства под угрозой оружия, вооруженные грабежи.

Потом шли бытовые преступления, нападения на таксистов и частников, квартирные кражи.