– Пилигрим очень предусмотрительный человек, – возразил Блюмберг. – Наверняка он потребовал гарантий своей безопасности. И получил их. Скорее всего, предупредил, что в случае чего его информация будет передана в прессу. И это будет грандиозная сенсация. Признание самого Пилигрима! Даже вы, полковник, с вашими полномочиями не сможете арестовать его в Мурманске. А в Ванкувере он рассчитывает отстать от делегации и перебраться в Штаты. Для этого и потребовал часть своего гонорара наличными.

– Джеф свяжется с канадской службой безопасности, и его арестуют в Канаде.

– Но он же этого не знает. Думаю, теперь вы поняли, для чего я все это вам рассказал. Ваш куратор ознакомлен с деталями акции?

– Лишь в самых общих чертах. Он отказался вникать. «На вашу ответственность».

– Его придется информировать обо всех деталях. И это станет немедленно известно нашему господину Икс. Дальнейшее нетрудно предугадать. Последует приказ немедленно скрытно изъять Пилигрима. Не арестовать, а именно секретно изъять.

– Компромат, – напомнил Голубков.

– Скополомин, пентанол, барбамил, амфетамин, нейролингвистика, технотронные методики. Сегодня нет человека, который мог бы противостоять достижениям современной науки. Лет двадцать назад это было еще возможно. Максимум через два часа Пилигрим выложит все. Компромат будет нейтрализован, где бы он ни хранился.

– И вся наша акция закончится пшиком, – подвел итог Голубков.

– Кроме единственного варианта. Вы поняли, какой вариант я имею в виду?

– Да, – хмуро кивнул Голубков. – Если мы введем куратора в курс дела не до, а после начала операции.

– Я не вправе давать вам советы. Это решать вам. И вашему шефу. Речь идет о вашей судьбе. Увольнение с разжалованием и без права на пенсию – не самый худший вариант.

– Речь идет не о нашей судьбе, – возразил Голубков. – Мы уже оставили в Чечне сто тысяч молодых ребят. И можем оставить еще. Вот о чем идет речь.

– Я не сомневался, что вы отдаете себе в этом отчет. У меня все, полковник. У вас есть вопросы ко мне?

– Нет.

– Тогда пойдемте. Ваш водитель уже наверняка нервничает.

Они пересекли березовый лесок и вышли на обочину шоссе.

– Кстати, – проговорил Блюмберг. – Вы помните расшифровку разговора Пилигрима с Рузаевым в Гудермесе? Пилигрим сказал тогда, что он взорвет станцию только в случае крайней необходимости.

– Помню, – кивнул Голубков.

– Я думаю, что он соврал. Мне это только что пришло в голову. Он взорвет ее. Как только вертолет отдалится в безопасную зону, километров на сорок.

– Смысл? – спросил Голубков. – После взрыва Рузаев лишится возможности ядерного шантажа.

– Не думаю, что проблемы Рузаева будут в этот момент волновать Пилигрима. А смысл простой. Акция отвлечения. О взрыве сразу станет известно в Мурманске.

Начнется паника, и Пилигриму гораздо легче будет присоединиться к делегации и подняться на борт правительственного самолета.

– Под каким именем вы здесь? – спросил Голубков.

– Стэнли Крамер. Независимый журналист из Лондона. Правда, два человека знают меня и под другим именем. Рузаев и его советник Азиз Садыков.

– Под каким?

– Джон Форстер Тернер.

Голубков даже приостановился:

– Ну, Доктор, вы даете!

– А вы помните, полковник, откуда пошло это выражение? – поинтересовался Блюмберг.

– Нет.

– А я помню. Слышал еще мальчишкой, после войны.