На выходе из активной зоны Юрий Борисович не без гордости показал Люси показания дозиметров и объяснил, что радиация внутри станции всего на тысячные доли нормы превышает фон. Люси заглянула в комнату отдыха, где операторы, среди которых была половина женщин, смотрели по тусклому ящику какую‑то мыльную оперу, и искренне возмутилась.

– Юрочка! И это называется заботой о людях, твою мать? – не приглушая голоса, спросила она главного инженера. – Где Генрих? Позвать сюда Генриха!

Появился Генрих. Люси показала ему на «Рекорд».

– Завтра здесь должен стоять «Тринитрон». Нет? – спросила она, заметив легкий протест в глазах своего шеф‑менеджера. – Тогда можешь искать себе другую работу!

В кабинете главного инженера, на очищенном от бумаг длинном столе был устроен легкий фуршет. Но Люси даже не взглянула на бутылки и бутерброды с семгой. Она подошла к письменному столу и уставилась на компьютер.

– Это что? – спросила она так, как спрашивают о какой‑то диковине.

– Ай Би Эм Пи Си, – ответил главный инженер.

– Неужели двести восемьдесят шестой? – поразилась Люси.

– Ну почему? – обиделся Юрий Борисович. – Триста восемьдесят шестой. И очень даже прилично работает.

Люси вновь решительно повернулась к Генриху.

– Интел. Последней модели. Со всеми примочками. Интернет и все прочее.

Подключить кабелем к сети телецентра, у них есть канал. Не нужно меня благодарить, Юрочка, – обратилась она к главному инженеру. – Я надеюсь, ты разрешишь мне и моим сотрудникам время от времени им пользоваться. Пока мы не найдем подходящего помещения для своей компьютерной базы. Мне придется связываться с турагентствами всего мира. И как прикажешь? По вашему междугородному телефону? Так проще докричаться! Наливай, Генрих. И не делай из своей морды козу. Мы приехали сюда не на один год. И если мы хотим здесь успешно работать, нужно, чтобы нас полюбили. Ты меня уже любишь, Юрочка?

– Я никогда не видел таких женщин, – искренне признался главный инженер.

– И больше не увидишь, – милостиво приняла комплимент Люси. – Но сайт дома моделей «Шарм» есть в Интернете, так что долгими полярными ночами ты не будешь по мне скучать.

Я не очень понял, на кой черт Люси понадобилось дарить станции такие дорогостоящие игрушки, как японский телевизор «Тринитрон», а тем более современный компьютер. Этого не понял, по‑моему, и Генрих. Но он спорить не стал. А я тем более. Не мое это было дело.

Мое дело было другое. К тому времени, когда мы закончили со всеми фуршетами и вернулись в гостиницу, в моей голове уже созрел точный план операции. Мне не хватало лишь информации дозиметристов. И Генрих мне ее предоставил.

Как я и предполагал, вода со стороны реакторов порядочно превышала фон. Поэтому проникать на станцию, подныривая под сетку, ни у кого из нас особого желания не было. У нас с Боцманом были дети: моя Настена и его Санька, а у остальных ребят – вообще никого. И рисковать будущим потомством никому не улыбалось.

Следующая порция анализов, которые выдал нам Генрих, была куда приятнее. В озеро, на берегу которого стояла АЭС, с севера вливалась довольно широкая протока. Речушка не речушка, тут все озера соединялись проливами и протоками.

Главное, что она текла сверху, и была, как и вся территория станции, перекрыта уходящей в воду стальной сеткой. Стрелки дозиметров здесь едва дотягивали до фона. Расход воды в этой протоке, по прикидкам Генриха и сопровождавшего его гидрогеолога, был достаточно большой, чтобы считать северную часть озера, уже внутри станции, совершенно безопасной для наших мужских достоинств.