Но главным являлись зоны охраны, на которые была разбита территория объекта. Две трети ВОХРы, человек восемнадцать, дежурили у ворот и вдоль сетки. Еще по трое – у входа в действующие корпуса. Двое – на входе в зал основного щита управления.

Еще по двое – на входе и выходе в активные зоны. При этом первый и второй действующий корпуса были разделены прочной пятиметровой бетонной стеной, и когда кому‑нибудь из инженеров нужно было пройти в соседний корпус, он двигался в обход, через центральную проходную. Могу только представить, что он при этом думал. Или даже говорил вслух.

А ведь нам же не всю станцию нужно было захватить, а лишь один из ее действующих блоков. Значит, восемнадцать охранников мы можем вычеркнуть из списка. Мы их просто обойдем – поднырнем под сетку и вылезем в лодочном сарае возле первого, самого нужного нам блока станции. Вода, правда, не сахар. Но это уж дело Генриха – обеспечить нас специальными гидрокостюмами, желательно с подогревом. А дальше – все просто. Трое на входе – не проблема. Те, что внутри здания, – тем более. И что остается? Блокировать корпус изнутри‑а двери там такие, что прямой удар гаубицы могут выдержать. Перевести вспомогательный персонал в комнату отдыха – пусть смотрят цветной японский «Тринитрон», оставить на пультах только дежурных.

К ним даже приставлять никого не нужно. А что они могут сделать? Внешняя связь у них будет отключена. А режим работы реактора они будут поддерживать без всякого принуждения – самим же тоже неохота взлететь на воздух.

После этого можно будет без спешки укладывать взрывчатку, ставить взрыватели и подавать условный сигнал: «Станция захвачена». Да, все было предельно ясно. Но я почему‑то не спешил поделиться этим планом с ребятами. А тем более – с Генрихом.

Не знаю почему. Что‑то останавливало. Какой‑то внутренний голос. А я как‑то уже говорил, что привык доверять своему внутреннему голосу. Решил довериться и в этот раз.

И промолчал. Но Генрих не ждал моих комментариев.

– Ну что, по первому этапу особых проблем не просматривается. Отработать маршрут проникновения на станцию, просчитать до минуты – не мне вас этому учить, – подвел он итог обсуждению, – Со вторым этапом сложней.

– А что у нас на второе? – спросил Муха.

– Взрывчатка. Есть два пути доставить ее. Первый: получить официально на каком‑нибудь из подмосковных военных складов и привезти сюда. Этот путь не годится. Мы будем вынуждены афишировать свои намерения, обязательно произойдет утечка информации, и нас попросту арестуют, а вся наша проверка кончится ничем.

А пока Москва будет связываться с президентом «Шеврона» и советом директоров КТК, из которых лишь один посвящен в суть операции, мы будем сидеть на нарах.

Чего не хотелось бы.

– Это уж точно, – подтвердил Муха. – Какой второй?

– Не стану перегружать ваши головы лишними подробностями. Скажу лишь, что этот способ сложный, дорогой, но надежный.

– А все‑таки? – не отставал Муха. – На сколько он потянет? «Лимонов» на пять деревянных?

– Больше. И не деревянных.

– Мы, Генрих, не правильно заключили с вами контракт, – заявил Муха. – Нужно было – аккордно. Перерасход – наш. Но и экономия тоже наша. Какая нужна взрывчатка?

– Лучше пластит.

– А обыкновенный тол подойдет?

– Подойдет и тол. Но его нужно килограммов шестьсот. Чтобы все выглядело достаточно серьезно.

– Договорились, – кивнул Муха. – Так и быть, сэкономим «Шеврону» пару баксов, пусть процветают, нам не жалко.

– Хотелось бы послушать объяснения, – заметил Генрих.