Выяснять, работает ли этот человек по-прежнему в доблестных рядах советской милиции я не собирался. Во-первых — работает, Шахбазян не может иначе, он прирожденный мент. Во-вторых, хватит с меня на сегодня приключений! Нашёл старого знакомого — нечего ему в зубы смотреть, годится в любом виде. А кому не нравится, тот может напрячь свой собственный хитрый призрачный зад и поискать в почти пустом городе другого милиционера!

Люди Лебедева снова умудрились не доставить никаких хлопот. Они так четко выходили по одному из камеры, отчитываясь Шахбазяну, что я не выдержал и разрешил им одеться или захватить одежду с собой, намекнув, что через несколько минут та полностью избавится от эффекта моей слизи, превратившись в сухую. За этим делом, как выяснилось чуть позже, наблюдали Онахон и Охахон, которые вместе с Пашей отдыхали на чердаке, где был вовсе не чердак, а очень уютный лофт, организованный сотрудниками НИИСУКРС. Его я банальнейшим образом пропустил, а вот они посадку огромного дирижабля на крышу — не пропустили.

— То есть, вас тут даже не насильно держали, да? — хмыкнул я, убедившись, что все трое голубков ни грамма не пострадали от каких-либо притеснений.

— А куда нам отсюда было деться? — сначала надулся Паша, а затем, не выдержав мой ироничный взгляд, задрал штанину. На ноге у него, возле щиколотки, был закреплен какой-то прибор, напоминающий украшение каждого православного американского негра из моего прошлого мира. Боязливо поболтав ногой, Паша объяснил, — Говорили, что взорвется, если мы…

Ну с феечками всё понятно, они в Пашу по самые гланды влюблены и вряд ли потерпят, что его взорвут. Хотя б могли и ногу аккуратно отрезать своей силой! С другой стороны — а куда им отсюда было деваться? Только это я знаю, а вот откуда бы узнал Лебедев…? Запомним.

— Ладно, расслабляйте булки, сейчас наши умницы придут, снимут это украшение, — решил я не плодить лишних сущностей, — Поручаю вам обживаться и назначаю заботиться о товарище Шахбазяне.

— Обживаться? — аж хрюкнула одна из миниатюрных девушек, висящих в воздухе, — Вить, ты что, ку-ку? Да если узнают, где ты сидишь, то туда ракету пустят! Сам тут обживайся, а мы пошли!

— Тиха-тиха… — голос Кладышевой раздался внезапно для обеих узбечек, — Никто никуда не идёт! Салиновский, помнишь мы с Витей тебя героем Стакомска сделали⁈

— Я сам себя сделал! — тут же вызверился тощий блондин, — Пахал как сволочь! Терял массу! Рисковал жопой!

— Но с нашей подачи и под нашим контролем, — язвительно ухмыльнулась моя девушка, — Не суть, соломенная башка. Мы это можем повторить… только в масштабах целого мира. Хочешь стать героем, Паш? Для всей планеты?

Глава 16

На кончиках пальцев

За что я люблю утро — за один свободный от тревог и забот момент пробуждения. Открывая глаза, ты представляешься чистым листом, tabularasa, пускай и всего на секунду-две. Потом коварный разум начинает нагружать себя тленом, скорбью и напрягами, которые из себя представляет твоя жизнь. Даже если твои последние четырнадцать часов этой жизни перед сном были одним нескончаемым марафоном половой любви, в том числе и с извращениями.