Он добавил задумчиво:

— Виру был крепким парнем…

— И, без сомнения, у Гитера также ничего не взяли? Газета молчит на сей счет.

— Это странно, правда? — ответил Эрали. — Но у аптекаря украден бумажник с солидной суммой денег. У него также взяли часы и золотую цепь. Тем не менее, я сомневаюсь, чтобы кража являлась причиной убийства. Скорее, я склоняюсь к мысли, что это уловка, прибегнув к которой, убийца хотел сбить нас с толку… В противном случае, мне кажется, он бы обворовал и коммивояжера.

— Разве что ему не хватило времени? — предположил заместитель королевского прокурора.

— Нет, нет, — возразил судебный следователь. — Я считаю, брюгжская газета права. К тому же я допрашивал сегодня бургомистра, ветеринара и других свидетелей, бывших вчера вечером вместе с Гитером в Белой Лошади. Аптекарь явно рассчитывал сделать мне важное признание, которое наверняка могло бы помочь обнаружить убийцу, потому-то его и убили.

— В таком случае, как вы можете объяснить, что Гитер не сделал вам этого признания раньше? — спросил Себ.

— Дело в том, — ответил Эрали, — что он об этом не подумал. Какая-то мысль внезапно поразила его в кафе. И он тут же ушел оттуда, чтобы разыскать меня.

— Я так и понял из статьи, — сказал Себ. — Но, если аптекарь решился что-то сообщить за несколько минут до того, как был убцт, каким же образом, по-вашему, убийца так быстро узнал о его намерении?

Поразмыслив с минуту, он продолжил:

— Не думаю, что гипотеза, высказанная в газете, правдоподобна. Если Гитер решился говорить, находясь в Белой Лошади, более того, если он только подумал рассказать то, что знал, убийца не мог быть в курсе его намерений. Разве что он присутствовал при этом…

Воцарилась длительная тишина. Прервал ее Эрали:

— Вы правы, Сорож. Если убийца не находился в Белой Лошади, он не мог знать, что аптекарь отправился искать меня, намереваясь сообщить какие-то сведения. А убийцы не было в Белой Лошади…

— Почему нет?

— Там были бургомистр Бине, ветеринар Верспрее, секретарь управы Дермюль, продавец велосипедов Моль и Лепомм — хозяин заведения. Подошли и другие — среди них мясник Виере и учитель Маскаре, — но позже…' Как я вам уже говорил, я допросил первых пятерых. Ни один из них не покидал кафе до того, как произошло убийство. Так что они не причастны к делу.

— В самом деле! — согласился Себ. — Что же до высказанного вами несколько минут назад предположения, сами видите, оно довольно шатко…

Он рассмеялся:

— Ах, как бы позабавился Шерлок Холмс, будь он здесь! Я думаю, он бы уже заставил заполнить и подписать ордера на арест тех немногих обитателей Сент-Круа, кто носит ботинки на пуговицах…

Эрали и Анон удивленно переглянулись.

— Ботинки на пуговицах? — отозвался первый. — Почему именно тех, кто носит ботинки на пуговицах?

— Бог мой, мне кажется, великий Шерлок рассуждал бы так: «Убийца избегает использовать собственное оружие», затем, развивая дальше это рассуждение, он вполне естественно пришел бы к следующему выводу: «Раз убийца задушил жертву шнурком, значит, таким образом он ставит себя вне подозрений, перенося их на других… Соответственно, он носит ботинки на пуговицах!»

Потом он добавил:

— Когда мы задержим преступника, а господин Анон верит, что с этим мы не задержимся, мне будет любопытно взглянуть на ботинки арестованного… А насколько скомпрометирован Лабар?

— Боже мой, да нисколько, — ответил Эрали.