Конферансье распустил узел галстука, и тот свесился с шеи, как сонный удавчик.

– Тогда подожди, я схожу поужинаю и расскажу тебе что-нибудь о нас. Хочешь?

Маша кивнула.

– Пятнадцать минут! – Мистер Кролем скрылся во внутренних дверях. Свет погас, и всё стихло.

«Интересно, а где они живут? – подумала Маша. – И где мистер Массен и мисс Диаманта устроят пикник? Если весь мир – трактир, значит, нет ни травы, ни деревьев, ни реки?..»

И тут же девочка увидела длинный коридор, высокий и широкий, как улица, освещённый редкими лампами в фигурных плафонах матового стекла. С обеих сторон тянулись двери, все закрытые. Возле одной стояли кандидат и певица.

– Куда вы хотите прогуляться? – спросил мистер Массен.

Диаманта ответила не раздумывая:

– Пусть это будет побережье из чёрного вулканического песка – и море, бескрайнее море. Я так его люблю, что почти все мои песни о нём. Наверное, в прошлой жизни я была рыбой… дельфином…

– Анемоной, – подхватил Офлер, вставляя большой, замысловатой формы ключ в замочную скважину и поворачивая его три раза. – Смертельно, ядовито прекрасной!

Диаманта засмеялась, и звенящий её смех смешался с шумом волн, который вырвался из открывшейся двери. В лицо Маше дунул свежий солёный ветер, и девочка на миг задохнулась. Волосы растрепались.

За проёмом расстилался берег, полоса зелени, из-за косяков выглядывали пышные кусты, травяная дорожка тянулась вдаль, сменяясь полосой чёрного песка, на который с шорохом набегали горки воды, рассыпаясь белой пеной и откатываясь ворча. Офлер и Диаманта вошли…

Всё закрыл круглый чёрный глаз в белой опушке. Маша отпрянула. Огромный тёмный зрачок отъехал, сменился сначала ухом, затем лицом конферансье.

– Ну-ну-ну, дорогая! Оставь их, им надо побыть вдвоём. Просто вдвоём. Потерпи, я скоро.

Маша, протяжно вздохнув, оторвалась от дырки и присела на корточки, прислонившись к стене. Скрестив на коленях руки, девочка положила на них голову и стала ждать. Глаза как-то незаметно закрылись…

Море таит в себе неизведанные тайны. Почему можно слушать его бесконечно, и всегда в однообразном шуме набегающих волн – разные песни?

Огромный, как дом, алый диск касается воды и высвечивает дорожку. Она протягивается к самым ногам людей, словно приглашая прогуляться по красноватой ряби в огненное царство или в самый ад. Диск солнца медленно тонет, заваливаясь набок, пропарывает пространство, отделяя небо от моря, отбрасывая на последнее багровую тень.

Прижавшись друг к другу плечами, мистер Массен и мисс Розенпихельштайнер сидели на чёрном песке. Большая ладонь нашла маленькую и накрыла её. Волны выбрасывались на берег, разваливались на брызги и пену и впитывались в песок. Две ручки, как белые крабики, поползли, шевеля пальчиками, забрались на кисть Офлера.

– Я заказал номер с видом на море, – прошептал мистер Массен, приобнимая мисс Розенпихельштайнер.

Певица прижалась к нему:

– Ну так идём…

Офлер помог ей подняться, поддерживая под многочисленные локотки. Диаманта оглянулась. В сизо-красном воздухе почти всё было чёрным: и кусты, и деревья, и трава, и мох на камнях, и выкинутые морем водоросли; тени сливались с песком, и казалось, что их вообще нет. Где-то за спиной высился тёмный контур двери.

– Жутковато, – тихо проговорила мисс Розенпихельштайнер, кивая на побережье. – И до жути красиво.

Офлер свернул скатерть со всем содержимым в узел и сунул в корзинку, повесил её на локоть. Повернулся к Диаманте…

Ближайшие к ней кусты зашевелились, оттуда с шумом вывалился чёрный ком и распался на два силуэта.