|
Опрометчиво было бы предпринимать какие-либо шаги без дополнительных сведений. Империя наделила Кинеса полномочиями Арбитра. Мы не должны этого забывать. И фримены считаются с его мнением. — Значит, проделайте все мягко, — сказал герцог. — Я всего лишь хочу знать, существуют ли базы, и только. — Как прикажете, сир. — Хават сел, опустив глаза. — Тогда все в порядке, — сказал герцог. — Мы знаем, что нам предстоит — работа. Мы к ней готовились. И у нас есть в ней кое-какой опыт. Мы знаем, каким будет вознаграждение. Альтернативы тоже достаточно ясны, У каждого есть свое задание… — Герцог посмотрел на Халлека. — Гурни, в первую очередь займись контрабандистами. — «Вот, иду к бунтарям, обитающим в безводной земле», — нараспев произнес Халлек. — Когда-нибудь я поймаю этого парня на отсутствии подходящей цитаты, и он будет похож на голого, — бросил герцог. Фраза его отозвалась за столом смешками, но Пауль услышал в них нотки неестественности. Герцог обратился к Хавату: — Суфир, разверни на этом этаже еще один командный пункт — для разведки и связи. Когда сделаешь, приходи: ты мне понадобишься. Хават встал и окинул комнату взглядом, словно ища поддержки. Потом направился к выходу, следом потянулись остальные. Офицеры двигались торопливо, скребя пол отодвигаемыми стульями, сталкиваясь, обнаруживая явные признаки смущения. Дело закончилось всеобщим замешательством, подумал Пауль, глядя в спины. Раньше Совет всегда заканчивался в приподнятой атмосфере. А это собрание словно вытекало медленной струйкой, утомленное собственной неэффективностью, да и завершилось оно спором… Впервые Пауль позволил себе подумать о реальной возможности неудачи — и вовсе не из страха перед ней и не из-за предостережений, подобных тем, что исходили от старой Преподобной Матери, — его собственная оценка ситуации заставила взглянуть этой возможности в лицо. «Отец в отчаянии, — подумал он. — Дела складываются для нас очень неудачно». И Хават… Пауль припомнил, как вел себя на совещании старый ментат — едва уловимые колебания, признаки беспокойства… Да, Хават чем-то глубоко встревожен. — Тебе, наверное, лучше всего остаться на ночь здесь, сын, — сказал герцог. — Все равно скоро рассветет. Я сообщу твоей матери. — Он тяжело поднялся. — Почему бы тебе не сдвинуть вместе несколько кресел и не прилечь отдохнуть? — Я не устал, отец. — Ну, как хочешь. Герцог заложил руки за спину и принялся вышагивать взад-вперед вдоль стола. Как зверь в клетке. — Ты собираешься обсудить с Хаватом возможность того, что среди наших людей есть предатель? — спросил Пауль. Герцог остановился напротив сына и сказал, глядя в темноту за окнами: — Эту возможность мы обсуждали много раз. — Старуха казалась такой уверенной в этом, — сказал Пауль. — И то послание для матери… — Меры предосторожности приняты, — сказал герцог. Он оглядел комнату, и в его глазах сверкнула ярость загнанного зверя. — Оставайся здесь. Мне надо обсудить с Суфиром кое-что насчет командных пунктов. — Герцог повернулся и быстро вышел, коротко кивнув у двери охранникам. Пауль смотрел на то место, где стоял отец. Оно опустело даже раньше, чем герцог вышел из комнаты. И Пауль вспомнил слова старухи: «…твоего отца не спасет ничто». ~ ~ ~ В тот первый день, когда Муад'Диб с ближними его ехал по улицам Арракина, некоторые из людей, стоявших у дороги, вспомнили легенды и пророчества и отважились прокричать: «Махди!» Но этот их крик был более вопросом, нежели утверждением, ибо тогда существовала лишь надежда, что был он Лисан аль-Гаибом, Гласом из Внешнего Мира, предсказанным много веков назад. |
