– Да. – Его голос заставил меня затрепетать.

– Все в порядке, – повторила я, слишком пораженная ощущениями, чтобы прислушаться к своему здравому смыслу.

– Алек… – сказал он, задыхаясь от задержки.

– Не думаю, что мы с Алеком предназначены друг другу, – сказала я, с удивлением понимая, что сказала правду. Это была мечта, приятная, соблазнительная, но, все же, только мечта.

– Если ты его Возлюбленная, твоя кровь будет ядовита для меня, – пробормотал Кристофф у моей руки, его губы приласкали, вдруг ставшую чувствительной, плоть.

– Мы не узнаем до тех пор, пока ты не попробуешь, – прошептала я в его волосы, неспособная удержаться, чтобы не прижаться легким поцелуем к верхушке его уха. Я двинулась на его коленях так, чтобы оседлать его ноги, расстегивая несколько верхних пуговиц на своей блузке так, чтобы она, осев, распахнулась. – Если это случится, мы получим ответ, и остановимся. Если я Возлюбленная Алека… ладно, то я и буду с этим разбираться.

– Он убьет меня за это, – хрипло сказал Кристофф, когда я выгнула спину. Его голова опустила вниз, процеловывая горячую дорожку вдоль верхнего края моей груди. Он остановился на мгновение, его дыхание стало чаще, когда я стянула рубашку прочь и потянулась назад, расстегивая лифчик, стон его удовольствия эхом отозвался во мне, когда его рот снова опустился. – Ну и черт с ним. Твой вкус слишком хорош…

– Слишком много разговоров, маловато укусов, – сказала я, беспокойно двигаясь на нем. Я хотела большего, хотела его внутри себя, хотела, чтобы он пил из меня, хотела, разделить это изумительное ощущение, что было у нас прежде, когда он кормился на мне.

Он процеловал тропинку к моему плечу, сместился немного вниз к верхней части руки, его язык вырисовывал горячее клеймо на моей плоти.

– Ты уверена? – спросил он, его голос звучал так же рвано, как и его дыхание на закрытом ртом месте.

Я подумала об Алеке, запертом в подобной комнате, всего лишь в нескольких ярдах от нас, подумала о том, что он значит для меня, и что я, по-видимому, значу для него. Я подумала о том, как он заставил меня почувствовать себя нужной, окруженной заботой, даже любимой. Кристофф не хотел меня, не хотел от меня ничего кроме удовлетворения сексуального зуда, который мы, казалось, разделяли, и он, конечно же, не нуждался во мне. Он был связан своим горем, и я подозревала, что просто исполняла роль физического облегчения, и все же, я чувствовала близость к нему, а не к человеку, с которым могла бы, пожалуй, провести оставшуюся часть своей жизни как его Возлюбленная. Я подумала обо всем этом между биениями своего сердца, обвивая руки вокруг его головы.

– Уверена.

Боль была мимолетной, мгновенное ощущение жжения, которое быстро ушло, сметенное удовольствием. Кристофф застонав, присосался глубже, чувства скрутили меня в напряжении сильнее, чем я уже была. Двигаясь на нем, желая его прикосновений, безразличная ко всему, кроме ощущений, что распространялись во мне волнами.

– Пия…

Его язык погладил место на моей руке.

Я почувствовала в нем нужду, нужду не только в моей крови, но и в том, на что, тотчас же, ответило мое тело. Я была на взводе сильнее, чем часовой механизм, и чувствовала, что могу взорваться в любую секунду.

– Ладно, я первая, – сказала я, соскользнув с его ног, находя пряжку ремня и молнию. Он немного приподнял бедра, пока я, издавая неистовые звуки, боролась с первым. Наконец, добравшись до молнии, я расстегнула ее, ни мало не удивленная, обнаружив его горячим и явно столь же возбужденным, как и сама. Я держала его в своих руках, упиваясь беззастенчивыми стонами наслаждения, рвущимися из его горла от моих прикосновений.