– Думаю, она на другой стороне. Она всю ночь таскалась рядом, ища меня, без сомнения, чтобы нажаловаться на ту или иную вещь.

– Она не казалась очень довольной отменой поездки к руинам, – признала я.

– Довольной? – Фыркнула Одри. – Она так скулила о пропущенном фейерверке, что я решила, оно того не стоит и отменила поездку только чтобы удовлетворить ее. Дениз без сомнения должна быть счастлива. О, Боже, она нашла Магду и Рея. Они не видят ее, бедняги, а она мчится прямо на них. Жаль, что я не могу просто вернуть ей деньги и вышвырнуть из тура, Пэтти будет в ярости, если я сделаю какую-нибудь пакость клиенту.

Я погладила Одри по руке.

– Мои симпатии с тобой, и я хотела бы помочь тебе с этой грубиянкой, но для меня Дениз было слишком много на сегодня. Думаю, что пройдусь обратно к гостинице.

Она повернулась ко мне со смущенным лицом.

– О, Пия, не уходи! Фейерверк еще не закончился и после него будет музыка. Ты же не хочешь сейчас упустить шанс на романтическую встречу с красивым викингом, не так ли?

Я подумала о двух мужчинах, к которым я почти смогла заставить себя приблизиться, и подарила ей легкую мрачную улыбку.

– Думаю, на эту ночь я пас. Хотя ты веселись.

– Я сожалею, если Дениз заставила тебя чувствовать себя некомфортно, – сказала она в явном расстройстве.

– Не сожалей. Это не твоя проблема. Я большая девочка и могу держать себя в руках, даже с Дениз. Я просто немного устала, осматривая Рейкьявик этим утром, и потом все эти скитания по городу вечером. Счастливого Исландского Дня Независимости!

– И тебе того же, – сказала она, наблюдая за мной с печальным взглядом, когда я сделала бросок к выходу.

Городок, где мы остановились, был небольшим, но его центр был заполнен узкими маленькими улочками, которые вились и поворачивали сами на себя. Я потерялась дважды, пытаясь найти путь к верхней части города, и вынуждена была вернуться к все еще ярко освещенной главной площади, чтобы обрести ориентиры, прежде чем снова отправиться по улице, которая, как я надеялась, вела к маленькой гостинице, которую мы звали домом.

Я только что покинула освещенную площадь и прокладывала путь по узкой темной улочке, которая, как я имела ужасное подозрение, как раз таки вела вниз, когда темный силуэт нарисовался в дверном проеме, заставив меня одновременно подпрыгнуть и завопить. Мой прыжок, однако, получился в сторону, а не прямо вверх, заставляя врезаться в каменную стену здания.

Мужчина что-то сказал на незнакомом языке, пока я прижимала руку к сердцу, которое, словно, выпрыгивало из моей груди.

– О, милый Боженька, вы напугали меня. Вы не должны так поступать с людьми; так можно наградить их сердечным приступом.

Фигура была неподвижной еще мгновение, а потом вышла на свет.

– Мои извинения, мадам, – сказал он голосом с сильным исландским акцентом. – Я, в любом случае, не видел вас. Вот ваши вещи.

– Вы не причинили вреда, – сказала я, вскарабкиваясь на ноги, чтобы удостоверится, что же вывалилось из моей сумочки.

– Вы туристка, да? – Спросил мужчина.

– Да. – Он оказался достаточно хорош, с веснушчатым лицом и тем же открытым, веселым выражением, что как я убедилась, было стандартным для Исландии. – К сожалению, мы здесь только на несколько дней. О, спасибо. – Я сунула сумку под мышку, забирая у него книги.

Он наклонился снова и что-то еще поднял у моих ног, поднося мне за секунду до того, как застыл. Свет бил с его ладони, вспыхивая от чего-то, что он держал там.

Я в удивлении посмотрела на вещь, которую он держал: это был узкий шелковый шнурок, на котором висел камень, маленький овальный отчасти молочного цвета камень, с голубыми и зелеными проблесками в глубине.