За окном уже стемнело, и в кухню заглядывала любопытная луна, светившая едва ли не сильнее, чем кухонные лампы. В гости к бандитам приехал их новый друг — Марат со своей бригадой. Руки Марата тоже были изранены в боях, но о них он предпочел умолчать. Его бледно-розовая рубашка приятно оттеняла загорелую кожу, а царапины от бритвы на подбородке указывали на то, что Марат торопился.

Все оживленно обсуждали съемки клипа: оркестранты хвастались, Алиса хохотала, Жаннет крутила пальцем у виска, Саныч целовался с обретенной в «Черной луне» малолетней готкой. И только Пастух вновь загрустил, восстановив в голове картину дня.

— Фигня какая-то получается, братва, — уныло начал он гнуть свою линию. — Репетировать нам теперь негде, с «Клип-ТВ» тоже как-то не очень вышло… Хорошо хоть, что сам клип сняли. Только где его крутить?

— Да все нормально, — успокоила его подвыпившая Жаннет, — звонил мне уже Игорь, спрашивал, когда клип принесем. Подруги, говорит, у тебя, Жанна, уж больно горячие! Телефончик спрашивал.

Жаннет залилась звонким хохотом, но Пастуха не цепляли позитивные волны.

— Понятно, — пробубнил он, выпив рюмку водки. — Московская тусовка — чем хуже, тем лучше. Ну а репетировать нам где теперь?

— На похоронах и свадьбах, — вставила свое веское слово Алиса Дулина, намертво вцепившись в стакан с виски.

— Точно, — поддакнул Саныч, обнимая трофейную девицу. — Давайте теперь всех женить и хоронить! Сначала женить — потом хоронить!

— А можно и наоборот, — подала низкий грудной голос пьяная готка.

— Смешно им! У нас сроки, между прочим, горят! Мне Ромеро уже звонил — зашивается без нас! — Константин стукнул кулаком по столу.

— Да и по Любиным концертам ты уже, видать, соскучился? — прищурившись, спросил Автогеныч, сверкая шишкой на лбу размером с марокканский мандарин.

— Может быть, и так, — сухо ответил Пастух, бросив суровый взгляд в его сторону.

— Братва, — запел сладким голосом Марат, — можно слово вставить? — Марат изрядно подпил, из-за чего нос его покраснел невероятным образом. Он щурил глаза, не в силах сфокусировать взгляд, и в целом смотрелся очень комично. — Чего вы паритесь понапрасну — клипы-репетиции? Вам к Бате надо сходить — заявиться. Шоу-бизнес — это ж мафия. А главный кто? Батя. Вы тут так нашустрили за два дня. У вас что врагов, что друзей теперь — море. К Бате, Пастух, сходи, тебя в семью примут, будут вам и клипы, и репы, и какава с чаем.

— Заладил: Батя, Батя… Тебя самого-то не Батя прислал?

Марат, смутившись от прямого вопроса Пастуха, завибрировал связками:

— Да нет, мы к Пузцу, урок риторики брать. Хотя ладно, чего мне меньжеваться-то? Батя прислал. Больно прыткие, говорит, у тебя друзья. Боится, чтоб вы выше головы не прыгнули. В общем, у него сходняк завтра продюсерский — ты б зашел, Пастух. Вот и адресок тебе.

Марат достал из кармана своего джинсового пиджака уже заготовленный заранее адрес всемогущего Бати и положил на стол перед Константином. Веселье стало потихоньку сходить на нет.

Ночью Жаннет, разгоряченная алкоголем и Костиными подвигами, решила попытать женское счастье вновь. Она долго сидела перед зеркалом в своей комнате, выбирая духи. Перерыв свой шкаф вдоль и поперек, Жаннет не смогла решить, что ей надеть, и поэтому накинула на себя полупрозрачный халатик, едва прикрывавший мягкое место.