– Какое дитя?

– Дочь.

– Так у тебя дочь имеется? Как зовут?

– Какая разница?

– Не хочешь говорить о личном, тогда расскажи, что делал в доме у Тамары Михайловны? Зачем забрался к директрисе интерната?

Мужчина молчал.

– Сам тогда расскажу. Тебя интересовали деньги, которые хранились у нее в сейфе. И ты их украл. Кто тебя надоумил залезть в пустой дом?

– Меня там не было.

– А если снимем твои отпечатки и проверим?

– Проверяйте.

Голос отшельника звучал так равнодушно, что было ясно: если даже в доме у Тамары Михайловны он и побывал, то подчистил за собой все следы. И доказать факт его появления там легко и просто полиции не удастся.

Арсений зашел с другой стороны.

– А на мосту возле Заячьего острова, что ты делал? Хоть тут не пытайся врать! Я лично с тобой общался. И ты мне наврал насчет своего имени и места жительства, гражданин Черепанов Федот Матвеевич!

В густой бороде задержанного мелькнула усмешка.

– Искали меня, выходит?

– Искали! И другие свидетели вспомнили, что это ты мальчишку в воду скинул. А нас потом в заблуждение ввел, свалил свою вину на подружку потерпевшего. Зачем ты это сделал?

– Вам не понять.

– Ну ты попробуй. Мы понятливые, разберемся.

– Нет, не буду. Делайте со мной что хотите, а говорить я с вами про нее не буду.

– Что хотим можем с тобой сделать? А что, если мы сейчас тебя подстрижем да побреем?

– Бороду брить не дам! – рассердился задержанный. – И стричься мне нельзя. Я обет дал! В искупление своих грехов не стричься и не бриться до самой моей смерти.

– Думаю, что Бог тебя простит, если ты перед нами облегчишь душу и покаешься нам в том, что сделал.

– Вы не священник, а я не в исповедальне.

– Тогда я сам кое-что расскажу. Никто ведь не возражает?

Никто и не думал возражать.

Сам задержанный в ответ лишь произнес:

– Воля ваша.

Арсений еще на какое-то время подержал паузу, чтобы речь его прозвучала эффектней, а потом все же начал:

– Жил да был на свете мальчик, звали его Леня. Родные дали ему звучное имя Леонард, то ли надеясь на то, что он станет великим изобретателем, то ли пророча ему карьеру живописца. Ни тем ни другим Леня так и не стал, хотя кое-какого величия в определенных кругах все же сумел достичь. Вот только гордости за свое чадо его родители не испытывали. И все же имя Леонарда повторяли с трепетом и страхом. А сам он сумел возвеличиться над окружающими настолько, что начал подумывать о том, кому бы часть своего величия передать по наследству.

Косматый слушал молча, глядя прямо перед собой. Лишь в самый первый момент, когда Арсений упомянул Леонарда, кулаки судорожно сжались, а борода вздрогнула. Выглядело это так, словно мужчина так крепко сжал губы, чтобы ни одно случайное слово не сорвалось бы с них.

Арсений между тем продолжал:

– Леонарду повезло появиться на свет в хорошей и порядочной семье, где все занимались каким-нибудь полезным для страны делом. Но сам Леонард горько разочаровал своих родителей, когда еще в детстве связался не с той компанией и пошел по кривой дорожке. Однако Леонард был своей жизнью доволен, несколько уголовных сроков позволили ему завоевать авторитет в криминальных кругах. Из всех разборок он силой или хитростью всегда выходил победителем. И более того, когда в девяностых он сумел подмять под себя часть нашей области, многие бывшие его конкуренты поспешили перейти на его сторону. А кто не поспешил, тот исчез. Но вот парадокс: чем успешней шли у него дела в криминальном бизнесе, тем глубже становилась пропасть между ним и его семьей.