Так я стоял, режиссерски проигрывая в уме предстоящее, и тут вдруг увидел, что к нам пришел Уилберт Крим и веселая собачка Поппет. Животное бросилось было на меня с диким лаем, но ветер дул с пруда, и почуяв запах «Вустер номер пять» (не сравнивать с «Шанель номер пять»!), успокоилось, и я мог беспрепятственно переговорить с Уилбертом, который явно искал меня и таки нашел.

Вид у него был как в воду опущенный. Было очевидно, что потеря Филлис Миллз, какой бы глупенькой она ни была, была для него большим ударом, и я подумал, что, может быть, он пришел ко мне за словом сочувствия, которого во мне хоть отбавляй. Правда, я надеялся отвалить ему этого сочувствия в предельно сжатые сроки, чтобы он вовремя удалился, ибо когда настанет момент моего коронного номера, я бы предпочел обойтись без зрителей. Когда, знаете ли, вы сталкиваете кого-нибудь в воду, меньше всего вам нужен аншлаг.

Между тем, предметом нашего разговора оказалась на Филлис.

— О, Вустер, — я тут давеча разговаривал со своей матушкой.

— Правда? — заметил я, взмахнув рукой, словно подтверждая его право разговаривать с собственной мамой, особенно когда мне не до разговоров с ним.

— Она сказала мне, что вы питаете большой интерес к мышам.

Мне вовсе не нравился оборот, который принимала наша беседа, но пока я держался уверенно.

— О да, я интересуюсь мышами.

— Она сказал мне, что пытались поймать мышь у меня в комнате.

— Да, совершенно верно.

— Как это любезно с вашей стороны.

— Что вы. Не стоит благодарности.

— И еще мама сказала, что вы очень внимательно обыскивали мою комнату.

— О да, если уж я по-настоящему берусь за дело…

— Так вы нашил мышку?

— Нет, мышки не нашел. Увы.

— Я подумал, может вы находили там сливочник работы мастера 18 века?

— …?

— Сливочник, серебряный, в виде коровы.

— Нет. А что, он стоял у вас на полу?

— Он был в ящике моего комода.

— Тогда я вряд ли мог его видеть.

— Сейчас бы вы его точно не увидели. Потому что он исчез.

— Исчез?

— Исчез.

— Вы что, хотите сказать, что он исчез?

— Именно так.

— Как странно.

— Очень странно.

— Да, как это странно, не правда ли?

Вустер говорил, сохраняя полное самообладание, вряд ли со стороны можно было подумать, что Бертрам чувствует себя не в своей тарелке, но я вас уверяю, что именно так я себя чувствовал. Сердце прыгало в моей груди как мячик на хорошей подаче. Я сразу догадался, что произошло. Поп Глоссоп на время выпал из курса дел и продолжал рассматривать данное серебряное изделие как жертву болезненных измышлений Уилберта, поэтому он отправился на поиски, и интуиция его не подвела и он нашел сливочник. Теперь я действительно пожалел, что за операцией «Алле Апджон» совсем забыл предупредить Глоссопа об истинном положении вещей. Если бы он знал!

— Я хотел попросить вас, Уилберт, может стоит предупредить об этом миссис Траверс?

Какое счастье, что сигарета во рту придает человеку непринужденный вид, ибо только благодаря ей я смог непринужденно ответить:

— Я бы не стал этого делать.