-  Вот этого, - указал Швед на останки Шустрика.

    Если не считать основательной дыры в виске, тот выглядел «прямо как живой». Швед хотел добавить еще, что не видит среди всей этой бойни главного из грабителей - этакого франтоватого «быка», хорошо запомнившегося ему, но решил, что сейчас не стоит говорить того, о чем его не спрашивают. Он был вовсе не уверен в том, что представление, в которое его втянули, уже закончилось.

    -  А вон того жука раздавленного не припоминаешь? - осведомился Пудель, подводя его к торчащей из-под осевшего и опасно накренившегося стеллажа части обладателя крысиной физиономии и реденького хвоста, затянутого на затылке.

    Правая рука опознаваемого была вывернута - видимо, в попытках выбраться из-под обрушившегося на него сооружения. Ствол все еще зажатого в ней обреза торчал прямо в потолок. Натекшая из разбитого об пол носа кровь создавала впечатление, что где-то в скрытой под стеллажом части тела наличествует смертельная рана.

    -  Припоминаю, - отозвался Швед. - Очень хорошо его знаю.. Точнее, думал, что очень хорошо... Но ошибся. Это Чувырла. Макс Чумацки. Он на нас и навел этих...

    И тут злобная и трусливая натура Чувырлы подвела его. Он приоткрыл и выкатил на склонившихся над ним типов налитый кровью и злобой глаз. Эту непростительную ошибку его заставили сделать приступ злобы на Шведа, который этак вот закладывал его противнику, и приступ страха перед тем, что сейчас - в качестве посмертной награды за предательство - он получит «контрольный выстрел» в затылок.

    -  С добрым утром, Максик! - улыбнулся ему Пудель и приставил ко лбу Чувырлы ствол парабеллума. - Рад видеть тебя живым и соображающим, что к чему... Или я не прав? - Он обернулся и бросил через плечо Шведу: - Свободен! Уматывай к себе и жди, пока я не выйду на тебя!

    Швед осторожно - пятясь и стараясь не ступить в кровь - стал пробираться к выходу. Его шатало и трясло. Он вовсе не чувствовал себя свободным. Больше всего ему хотелось бы никогда не видеть того, что творилось вокруг него. И ничего не знать об этом.

    Собственно, в планы Пуделя вовсе не входило тут же, «не отходя от кассы», прикончить проклятого наводчика. Ему вовсе не предназначалась такая легкая кончина Прежде чем умереть, Чумацки должен был «слить» ему тех сообщников, что уцелели, если таковые были. А главное - должен был рассказать, где находятся украденные у драконоводов деньги. И эти сведения надо было еще проверить.

    -  Поговорим? - предложил он.

    На него снова уставился полный крови, страха и ненависти глаз.

    -  Вот что, - прошипел Макс. - Давай договоримся: ты меня не трогаешь, я тебя не трогаю!

    Только теперь - с большим запозданием - Пудель сообразил, что ствол обреза, зажатого в руке Макса, смотрит ему прямо в правый глаз. Оба головореза смотрели друг на друга пристально. Оба, возможно, и чуть раньше сообразили бы, как разойтись в сложившейся ситуации. Но то ли Швед, отступая, задел не ту полку, то ли Макс своими поползновениями сдвинул тонкое равновесие громоздившегося над ним стеллажа, но... Но весь стеллаж, со всеми сгрудившимися на нем керамическими чудищами с дьявольским грохотом обрушился на всех действующих лиц этого очень маленького, но оттого не менее драматичного спектакля.

    Два выстрела прозвучали одновременно.

    * * *

    Шведа этот звук застал на пороге разгромленного магазинчика Тимми. Он не стал даже оборачиваться. Просто подумал, что ждать, пока Лакост выйдет, теперь, очевидно, не приходится.