|
..
Что и говорить, искусством табуированной лексики Просыпа владел на уровне мастер-класса. - Вот такое вот мое еврейское счастье, - заключил старик свои объяснения. - Мне следовало бы поднять свою доли до шестидесяти... - задумчиво произнес Енот. - Мне будет нелегко работать с Щукой. - Почему же? - изобразил искреннее удивление Зильберман. - Ты всегда прекрасно ладил с людьми... - Ты сам знаешь, Ари, - вздохнул (и вздохнул совсем непритворно) Енот, - Щука и меня числит в евреях... - Но ты ведь не еврей, Апостолос? - с некоторым подозрением в голосе спросил Зильберман, опасливо присматриваясь к профилю собеседника. - Ты не посещаешь синагогу, не соблюдаешь шаббат, за милую душу трескаешь трефную пищу... И, наконец, ты же ведь необрезанный! Нет-нет-нет! - пресек он попытки Енота что-то возразить ему в том духе, что «поди расскажи все это Николе». Он крепко ухватил Енота за запястье и доверительным жестом прижал его руку к столу, а сам перегнулся через столик - к уху Апостолоса. - Не возражай! Ты необрезанный! Нина с Грибных Мест это подтвердит! И есть еще достойные женщины, которые не станут обманывать! Так что тебе есть что предъявить этому негодяю! Енот представил себя предъявляющим Мыколе Просыпе свой основной аргумент непричастности к семитскому корню. И чем чревато этакое предъявление. Но златые горы стоили того. К тому же одна нестандартная идея посетила его. На нестандартные идеи Енот был горазд. - В конце концов, - горячо продолжал Зильберман, - мы можем нанять какого-нибудь поца скандинавской наружности... - Поца... Это - рискованно, - отрезал Апостолос. - Ладно, я берусь за дело, Ари. * * * И приступил он к реализации своей нестандартной идеи. В основе ее лежала уверенность в том, что старый Ари, слегка сдвинутый на почве своей переоценки местного антисемитизма, что-то не понял в ситуации. Не таким антисемитом был Щука, чтобы отказаться от дуриком идущей в руки полштуки. А за целую штуку он отдал бы товар хоть главному раввину проклятой Федерации. Значит, либо Щука знал другого покупателя (хуже всего, если самого Родни). Либо... это был не тот Щука! Начал Енот со второго варианта. Потому, что первый был абсолютно фатален. Для этого он первым делом направил свои стопы в бильярдную клуба яхтсменов, отыскал там Гадину Рутгерта и угостил его кружечкой пива. - Я снова свел дружбу с Мыколой Щукой?! - посреди мирного разговора «за то, за другое» возмутился тот. - Да старому Зильберману это приснилось. У него уже глюки пошли насчет всемирного гойского заговора. Можно подумать, что у нас тут один Просыпа в «щуках» ходит... - Неужто еще кто такое погонялово подцепил? - наивно поинтересовался Енот, чувствуя, что выходит на цель. - Да тот же покойный Муренго... - пожал плечами Гадина и отхлебнул пивка. - Да мало ли кто! Покойники решительно не интересовали Енота как перспективные партнеры. - Ну, тот уже «этажом выше переехал», - усмехнулся он. - А в Семи Городах, выходит, все ж таки Просыпа - единственная щука, что еще не кверху брюхом плавает. - Пфе! - презрительно поморщился Гадина. - С одной щукой - вполне живою - ты вроде бы неплохо дела ведешь... - Это с кем же? - поразился Енот. - Да с тем тощим парнем, что магазин типа секонд-хенда на площади Эпидемии держит. |
