— А какой цветок я?

— Мальчики не бывают цветами. А родился ты в августе. Так вот, в один прекрасный день ты вырастешь, вырастет и эта маленькая девочка. Тогда вы встретитесь, потому что этого хочет твой дядя Леопольд. И скажу тебе один секрет, мой милый. Если ты будешь хорошим мальчиком, то, когда вырастешь, женишься на этой принцессе из Кенсингтона.

Глаза Альберта расширились от удивления. Он еще не понимал, что это значит — жениться, но эта история о девочке из Кенсингтона была и его историей.

В доме произошли изменения: в нем не стало нянь.

— Мальчики должны вырастать мужчинами, — сказал герцог. — Теперь, когда их матери больше нет здесь, не будет и никакого баловства. Альберту особенно вредит изнеженность: у него постоянно глаза на мокром месте.

В доме появился герр Флоршютц, наставник детей. Он сразу же занялся проверкой их знаний и обнаружил, что для своего возраста они довольно-таки развиты. Теперь занятия должны проходить на более серьезном уровне. Альберинхена это нисколько не огорчило, он был сообразительней Эрнеста, и ему доставляло удовольствие быть первым.

Но он постоянно спрашивал, когда вернется мама, и, поскольку отвечали ему всегда уклончиво, он начал задумываться.

Бабушки расходились во мнении относительно герра Флоршютца: не слишком ли рано он занял место нянь.

— Бедные крошки, — сокрушалась бабушка Закс-Готская. — Им нужна нежная женская рука.

Другая бабушка, напротив, придерживалась мнения, что из герра Флоршютца получится замечательный слуга и наставник: предполагалось, что он будет сочетать эти обязанности с обязанностями учителя, тем более что доход герцога явно не соответствовал его непомерно большому двору.

— Мать Альберта дурно на него влияла, — таков был ее вердикт. — Он рос слишком уж похожим на нее. Твердая мужская рука — вот что ему нужно.

Бабушки были, казалось, единственными женщинами, которые общались с мальчиками. Альберт уже меньше заходился в крике, но еще довольно часто по малейшему поводу разражался слезами. Герра Флоршютца его слезы совершенно не трогали. Пусть поплачет, говорил он, а Эрнест при этом добавлял, что брат его известный плакса.

Альберт иногда тихонько плакал в постели, вспоминая о матери. Прежде она часто заходила к ним, чтобы подоткнуть одеяла. Почему же она уехала? Даже до свиданья ему не сказала. Почему на лицах бабушек, когда он спрашивал их о ней, появлялось какие-то странное, чужое выражение? Когда же она вернется?

Он бережно хранил маленькую золотую булавку, которую она однажды дала ему, когда у него оторвалась пуговица.

— Посмотри, какая красивая булавочка, Альберинхен, — сказала мама. — Она пока что послужит тебе, а потом ты ее сохрани и всегда вспоминай этот день.

Так она и осталась у него. Он брал ее с собой в постель и всегда клал под подушку, а утром, проснувшись, проверял, на месте ли она. Булавка была для него дороже всего на свете.

Однажды бабушка Закс-Готская вошла в спальню и, наклонившись над ним, увидела, что он тихонько плачет.

— Крошка ты моя, Альберинхен, — сказала она. — Что с тобой? Расскажи бабушке.

— Я хочу видеть маму, — пролепетал он.

Помолчав, бабушка ласково сказала:

— Не плачь. Плачут только младенцы. А тебе нужно быть храбрым и сильным. Иначе ты не сможешь жениться на маленькой принцессе из Кенсингтона.

ПРИНЦ АЛЬБЕРТ

Альберту исполнилось десять. Он уже больше не разражался слезами, чтобы добиться своего. Со своим братом Эрнестом он был неразлучен, и хотя временами они дрались, их дружба с годами становилась все крепче.