Прочитав эти слова, королева заплакала от радости. Ничто, сказала она, не доставило бы ей большего удовольствия.

СМЕРТИ И РОЖДЕНИЕ

Прибытие в октябре в Англию венгерского генерала Кошута  представило королеве долгожданную возможность избавиться от лорда Пальмерстона. Кошут пытался освободить свою страну от австрийского владычества и, не сумев этого сделать, вынужден был бежать в Турцию. Там он решил, что обоснуется в Америке, и американцы прислали за ним фрегат, но ему хотелось посмотреть Англию, и потому по дороге он остановился в Саутгемптоне, где ему оказали великолепный прием. Поскольку он славился своей храбростью, его горячо приветствовали везде, куда бы он ни поехал.

Виктории было не по себе. Она признавала, что Кошут храбр, но ведь он восстал против своих правителей. Как же может монархия одобрять подобное поведение? Это ведь настоящее поощрение смутьянов в Ирландии.

А тут еще до нее дошли слухи, что лорд Пальмерстон восхищается Кошутом и собирается принять его у себя. Она пришла в бешенство и послала за лордом Джоном Расселом.

— Это правда, что лорд Пальмерстон намерен принять Кошута у себя дома? — спросила она.

— Я сказал ему, что это неблагоразумно, — выразил сожаление премьер-министр, — но он ответил, что не потерпит, чтобы ему указывали, кого ему следует приглашать домой.

— Я уволю его, если он это сделает, — решительно ответила Виктория. — Я приложу все силы к тому, чтобы он больше не был министром иностранных дел.

Лорд Рассел сообщил об этом лорду Пальмерстону, который с обычной для него небрежностью решил поступить по-своему.

— Он становится все более жалким и презренным, — с усмешкой заметила Виктория Альберту.

Последней каплей, переполнившей чашу ее терпения, было отношение лорда Пальмерстона к событиям во Франции. Луи Наполеон, племянник великого Наполеона, арестовал нескольких членов правительства и, распустив Государственный совет и Национальную ассамблею, объявил себя императором Наполеоном III.

Королева была в ужасе. Члены французской королевской семьи, находившиеся в изгнании в Англии, надеялись, что монархия Бурбонов будет восстановлена, а тут вдруг такой удар по их надеждам!

Поэтому она с удовлетворением восприняла сообщение лорда Джона, что на специальном заседании кабинет решил придерживаться политики невмешательства. Однако лорд Пальмерстон был сам себе закон. Побывав у французского посла в Лондоне, он сказал ему, что Луи Наполеон и не мог поступить иначе, а поскольку это заявление исходило от министра иностранных дел, оно могло означать только одно — что новый император может рассчитывать на признание со стороны британского правительства.

Это уже было слишком, причем не только для королевы, но и для членов кабинета. Королева заявила, что Пальмерстон должен быть снят с поста без всяких преамбул, но лорд Джон Рассел посоветовал не горячиться.

«Лорд Джон Рассел свидетельствует Вашему Величеству свое нижайшее почтение. После того как он написал вам сегодня утром, ему пришло в голову, что Вашему Величеству лучше не давать лорду Пальмерстону пока что никаких указаний, а послушаться его совета и дождаться, что решит кабинет. С этой целью он назначил заседание членов правительства на понедельник и покорно просит Ваше Величество подождать их решения».

Лорд Пальмерстон, когда его попросили дать отчет своим словам и поступкам, начал всячески изворачиваться. Он принялся отстаивать свое право на личное мнение, заявив, что его отношение к новому императору продиктовано сугубо личными соображениями.

Поведение Пальмерстона вызвало всеобщее возмущение, и его попросили подать в отставку.

Как раз в это время пришла весть из Ганновера: король — дядя Камберленд — умер.