– Он играл в поло за бразильскую сборную.

– Лошади, – почти с отвращением произнес Филип. – Я должен был догадаться, что все дело, как всегда, в лошадях. А что скажешь о Дэнфорде?

– У него ранчо в Техасе. – Дори лукаво улыбнулась.

– И снова лошади! А как же Сейбин? Не отвечай. Попробую угадать. В свободное от рок карьеры время он – жокей на скачках?

Дори покачала головой.

– Просто Нил – мой добрый приятель. Он согласился помочь мне осуществить мой план.

– Ах да, план! Поговорим теперь об этом самом плане. И давно все эти гениальные идеи родились в твоей безмозглой головке?

– С того самого дня, как я сбежала от твоего лондонского агента, – призналась Дори. – Я знала, что я сделаю. Но только тогда еще не понимала, как именно. Самым трудным оказалось ожидание. Ведь прошло несколько лет, прежде чем настало время действовать.

– Ну зато, начав, ты быстро наверстала упущенное. – Филип, не отрываясь, смотрел на Дори. – Вот только я не люблю, когда мне лгут.

– Я знаю. Но я не могла больше ничего придумать.

– И ты решила притвориться меркантильной маленькой дрянью, почти что проституткой? Позволь поздравить тебя, Дори. Тебе удалась эта роль.

Дори болезненно поморщилась.

– Я сделала то, что должна была сделать. Я знала, что в свою жизнь ты пускаешь только опытных и искушенных женщин. А потому решила, что, если притворюсь охотницей за красивой жизнью, ты будешь чувствовать себя в безопасности.

– В безопасности? – изумился он.

– Да, в безопасности. Ты ведь боишься меня, Филип Эль Каббар. Всегда боялся. Боялся так сильно, что решил сослать меня в Англию.

– Я отправил тебя в Англию, потому что тебе исполнилось пятнадцать, и ты начала превращаться в беспутную девицу.

Дори покачала головой.

– Ты послал меня в Англию, потому что понял, что я тебе не совсем безразлична. – Понизив голос почти до шепота, Дори продолжала: – Возможно, ты даже любил меня. Думаю, что так и было. Все эти чувства показались тебе слишком сильными, не так ли? Ты ведь не можешь позволить себе любовь к женщине. Ты используешь женщин, но не позволяешь себе их любить.

Филип смотрел на нее с непроницаемым выражением лица.

– Если ты все это знала, то стоило ли тратить время на обольщение такого бессердечного распутника?

– Возможно, не стоило. – В глазах Дори блеснули слезы. – Но у меня не было выбора. Я люблю тебя.

– Прекрати, пожалуйста! Это не любовь. Просто еще ребенком ты вбила себе в голову дурацкую идею и не можешь с ней расстаться. Ты всегда была самой упрямой особой из всех, кого я знал. А все, что произошло сегодня, было лишь приятным эпизодом.

– Черта с два! Это было не просто приятно. Это было прекрасно, неповторимо! И не смей со мной спорить!

– Наконец то я вижу настоящую Пандору! И как тебе удавалось так долго скрывать свой несносный характер под личиной готовой на все наложницы? – С трудом. Просто я знала, что не должна выдавать раньше времени своих истинных чувств. Но мы говорим сейчас не об этом. То, что произошло между нами, было прекрасно. Признай же это, Филип!

– Признаю, – тихо произнес он. – Нам было очень хорошо вдвоем. Но это вовсе ничего не значит. Любовь и секс – не одно и то же, Дори.

– Я всегда понимала это. Всегда чувствовала разницу. И я реально смотрю на вещи. Это ты прожил всю жизнь в темных очках. Пора наконец снять их. Мы и так потеряли слишком много времени. А мы ведь не молодеем, Филип.

Ему едва удалось подавить улыбку. Лежащая перед ним Дори, укрытая до подбородка покрывалом, напоминала девчонку подростка. И куда только делся его гнев? Ведь секунду назад он готов был растерзать ее.