– Мирабо мертв. Она – последний осколок этого безумия. Однажды ты скажешь мне спасибо.

Кого Беллек собирался убить? Меня? Арно? Или нас обоих?

Этого я не знала. Под сводами церкви опять зазвенела сталь. Скрытые клинки схлестнулись вновь. Противники двигались в смертельном танце. Много лет назад мистер Уэзеролл говорил мне, что исход большинства поединков на мечах решается в первые секунды схватки. Но эти двое не относились к «большинству сражающихся на мечах». Они были опытными ассасинами. Учитель сражался с учеником. И потому их поединок продолжался. Снова зловеще пела сталь, снова развевались истрепанные полы плащей. Каждый атаковал и оборонялся, наносил и отражал удары, стремительно пригибался и отскакивал в сторону. Время шло. Плечи обоих ссутулились от усталости. Арно сумел призвать свои скрытые резервы и взять верх над противником. Я услышала его бунтарский крик, сопровождавший последний удар. Скрытый клинок вонзился в чрево его наставника.

Держась за живот, Беллек рухнул на каменные плиты пола. Его глаза были обращены к Арно.

– Добей меня, – взмолился он, чувствуя близость смерти. – Если тебе передалась хоть крупица веры и ты мужчина, а не влюбленный болван, убей меня здесь и сейчас. Я не остановлюсь. Я убью ее. Ради спасения братства я бы сжег дотла весь Париж.

– Знаю, – ответил Арно и нанес Беллеку «удар милосердия».

Арно увидел уличный поединок между двумя мужчинами. Один был в одежде ассасина, другой выглядел как тамплиерский громила. Тамплиер чуял скорую победу, но в поединок вмешался второй ассасин, который и убил громилу.

Первым ассасином был Шарль Дориан, отец Арно. Вторым – Беллек.

Беллек тогда спас жизнь его отцу. Потом, уже в Бастилии, Беллек увидел у Арно отцовские карманные часы и вспомнил, где видел их раньше. Выяснить остальное труда не составило.

У Арно было еще одно видение, тоже связанное с убийством. Он увидел Мирабо, беседующего с Беллеком.

– Наступит день, когда Элиза Де Ла Серр станет великим магистром тамплиеров. Если она окажется перед нами в долгу, это будет весьма благотворно для нашего ордена, – говорил Мирабо.

– Еще благотворнее было бы убить ее раньше, чем она превратится в серьезную угрозу для нас.

– Ваш подопечный ручается за нее, – заметил Мирабо. – Разве вы ему не доверяете?

– Ему я доверяю, как самому себе, – ответил Беллек. – А вот этой девчонке я не верю ни на грош. Неужели мои доводы не убеждают вас?

– Боюсь, что нет.

По словам Арно, убийство главы ассасинов Беллек считал вынужденным злом. Он не испытывал ни удовлетворения, ни наслаждения интригой, осуществленной с поистине макиавеллиевским коварством. Беллек незаметно подсыпал яд в бокал с вином, который подал Мирабо, сказав:

– Santé.

Ирония заключалась в том, что оба пили за здоровье друг друга. Вскоре Мирабо был мертв. Беллек подбросил ему значок тамплиеров и удалился. А вскоре в особняке графа появилась я.

Нам удалось найти виновного и уберечь меня от обвинений в убийстве. Было ли этого достаточно, чтобы войти в доверие к ассасинам? Сомневаюсь.

Я стал пролистывать дневник, однако натыкался лишь на следы вырванных страниц. Элиза сделала это потом; возможно, в приступе… чего? Раскаяния? Гнева? Иного чувства?

Я рассказал ей правду, но и эту запись об услышанном от меня она потом изъяла из дневника.

Конечно, я понимал, насколько тяжело ей будет свыкнуться с такой правдой, поскольку знал характер Элизы не хуже своего. Во многом она являлась моим зеркалом. Представляю, каково было бы мне, окажись я на ее месте.