– Это место ничуть не хуже.

– Смотря в чьем обществе находишься, – ответил мистер Уэзеролл с улыбкой.

Мы замолчали.

– Значит, тайком, под покровом ночи… – проворчал он.

– Простите меня, мистер Уэзеролл.

– Ты ведь знаешь, я догадывался о твоей затее. Тебя всегда выдавали глаза. Так повелось с раннего детства, когда ты была еще от горшка два вершка. Если глазки заблестели, значит Элиза что-то задумала… По крайней мере, ты жива. Чем занималась все это время?

– Мы с Арно летали на воздушном шаре.

– Неужели? И как тебе полет?

– Замечательно. Мне очень понравилось, – ответила я.

Мистер Уэзеролл заметил мои покрасневшие щеки.

– Так, значит, вы с ним…

– Можно сказать и так.

– Вот и хорошо. Мне было бы тяжело видеть тебя страдающей. А как насчет «всего остального»? – спросил он. – Что-нибудь узнала?

– Узнала, и предостаточно. Многие из тех, кто плел интриги против отца, уже ответили за свои преступления. К тому же теперь я точно знаю, кто отдал приказ о его убийстве.

– И кто же?

– Новый великий магистр, вдохновитель переворота Франсуа Тома Жермен.

– Так я и думал, – присвистнул мистер Уэзеролл.

– Но вы говорили, что он был исключен из ордена.

– Был. Видишь ли, этот Жермен являлся горячим приверженцем воззрений Жака де Моле, последнего великого магистра тамплиеров. Де Моле сожгли в тысяча триста четырнадцатом году. Он умирал, осыпая проклятиями всех, кто находился рядом. Так и осталось неизвестным, был ли он действительно виновен, или его оклеветали. Но выражать подобные сомнения вслух тогда было опасно. Всякая поддержка его идей считалась ересью. – Мистер Уэзеролл поскреб бороду. – Да, Жермен слыл еретиком. Но еретиком, к которому прислушивался великий магистр. Чтобы не допустить раскола в ордене, его исключили. Твой отец просил Жермена воздержаться от еретических высказываний и вернуться в русло учения ордена. Скажу тебе, он с тяжелым сердцем исключал этого вольнодумца, однако…

– Жермена все-таки изгнали?

– Изгнали. Более того, всех членов ордена предупредили: любой, кто выступит в поддержку Жермена, также будет исключен. Прошло довольно много времени. Когда было объявлено о его смерти, про Жермена успели забыть.

– А Жермен и не думал умирать, – усмехнулась я.

– Получается, что так. Жермен затаился, нашел себе сторонников и повел закулисную игру, постепенно переиначивая на свой лад принципы ордена. Теперь он – великий магистр, а те, кто еще не разучился думать, чешут в затылках и пытаются понять, как Жермен из ярого монархиста превратился в революционера, требующего казнить короля. Ответ прост: Жермену никто не противостоит. Он уничтожил всех противников. Как говорится, шах и мат. – Мистер Уэзеролл улыбнулся. – Надо отдать ему должное: убеждать он умеет.

– Я и отдам ему должное… мечом в живот.

– И как ты намерена это сделать?

– Арно выяснил, что Жермен намеревается присутствовать на завтрашней казни короля.

Мистер Уэзеролл бросил на меня напряженный взгляд.

– Короля казнят? Значит, Национальное собрание вынесло ему приговор?

– Да. Смертная казнь.

Мистер Уэзеролл качал головой. Казнь короля. Как мы дожили до такого? Если вспомнить развитие событий, пожалуй, последней каплей для революционеров стала петиция о возвращении королевской семьи к власти.