Одного нападавшего я убила, насквозь пронзив мечом. Второй попятился, удивляясь, что у него вдруг появилось двое противников. Но к этому времени успел подняться первый слуга. Мистер Кэрролл тоже встал и тянулся к своему мечу, а миссис Кэрролл наконец нашла в сумочке то, что искала. В ее руке блеснул маленький трехствольный пистолет. Я решила дальше не искушать судьбу.

Настало время покинуть комнату тем же путем, что и мой приятель мистер Раддок.

– Окно! – крикнула я.

Мистер Уэзеролл посмотрел на меня. «Да ты шутишь», – говорил его взгляд. Я обеими руками уперлась ему в грудь и толкнула, отчего мой наставник перекувырнулся в воздухе и вылетел ногами вперед, упав на покатую крышу.

Но чуть раньше я услышала странный звук, как обычно производит пуля, войдя во что-то мягкое. И в то же мгновение оконное стекло украсило кружево из капелек крови. Моей собственной? Однако боли я не чувствовала. Выпрыгнув из окна, я шумно приземлилась на черепицу крыши, затем поползла на животе к мистеру Уэзероллу. Он застыл возле самого края.

Я увидела, что пуля попала в нижнюю часть его ноги. Бриджи потемнели от крови. Его сапоги скребли по черепице, поддевая неплотно держащиеся плитки, которые с шумом падали на мостовую. Откуда-то снизу до нас донеслись крики и топот бегущих ног. А сверху раздался вопль горя и ярости. В окне появилось лицо миссис Кэрролл, для которой сейчас самым главным было застрелить убийцу своей дочери. Жажда мести руководила всеми ее действиями, не давая отойти от окна и пропустить слуг, чтобы те могли нас поймать.

Вместо этого миссис Кэрролл размахивала пистолетом. Оскалив зубы и рыча, она прицелилась в меня и наверняка попала бы, если б ее не толкнули сзади…

Вы уже догадались, к чему это привело. Пуля ударилась в черепицу сбоку от нас.

Позже, когда мы помчимся в карете в Дувр, мистер Уэзеролл расскажет мне о серьезном недостатке многоствольных пистолетов. Выстрел из одного ствола нередко воспламеняет порох и других. Для стрелка это «добром не кончается».

Так случилось и с миссис Кэрролл. Я услышала шипение, затем хлопок. Пистолет вылетел из окна и запрыгал по крыше в нашу сторону. Миссис Кэрролл вскрикнула. Из ее руки, покрывшейся черными и красными пятнами, потекла кровь.

Я воспользовалась суматохой и столкнула здоровую ногу мистера Уэзеролла с крыши. Он повис, цепляясь пальцами за край и морщась от боли, но не позволяя себе стонать.

– Простите! – крикнула я, столкнув и его раненую ногу.

Следом я тоже повисла на руках и спрыгнула вниз, распугав зевак.

Мы прыгали не ахти с какой большой высоты, но у обоих перехватило дыхание. Лоб мистера Уэзеролла покрылся капельками пота. Представляю, каково ему было приземляться на больную ногу. Пока он стоял, пытаясь унять боль, я влезла на козлы пустой кареты. Мистер Уэзеролл дохромал до дверцы и с большим трудом забрался внутрь.

Все это произошло за считаные секунды. Карета вылетела со двора на Флит-стрит. Я успела в последний раз взглянуть на окно бывшей комнаты мистера Раддока. Противники видели наш отъезд и не замедлят пуститься в погоню. Зная это, я выжимала из лошадей все, что позволяла мне совесть, мысленно обещая им обильную еду, когда мы достигнем Дувра.

Дорога туда заняла шесть часов. Слава богу, за все это время я ни разу не увидела признаков погони, устроенной Кэрроллами. Выехав на дуврский берег, мы помчались к лодке, в которую уселись, и поплыли к пакетботу. Нам сказали, что судно вот-вот поднимет якорь.

И только на подходе к судну я увидела две кареты, вывернувшие на берег. Наша лодка шла без фонаря и потому полностью сливалась с окружающей чернотой. Гребец держал курс на огни пакетбота. Кэрроллы и их слуги никак не могли видеть нас, зато мы видели их в свете ручных фонарей, которыми они размахивали, суетясь в поисках ускользнувшей добычи.