Мы нашли его, однако я позволила ему скрыться. Сведения, полученные в результате тогдашних приключений, были весьма скупы. Раддок больше не одевался как врач и иногда пользовался вымышленным именем Джеральда Моулза.

– Больше он этим именем не назовется. Надо быть круглым дураком, чтобы снова выдавать себя за Моулза, – ворчал мистер Уэзеролл.

Это вдвое уменьшало число достоверных сведений.

И в довершение ко всему я убила Мэй Кэрролл.

Сидя за кухонным столом в хижине Жака, мы много говорили о возможном ответном ударе Кэрроллов. Месяц, если не больше, мистер Уэзеролл внимательно прочитывал всю корреспонденцию, но нигде не находил упоминания о случившемся.

– Сомневаюсь, что они захотят решать это официальным путем, – говорил мистер Уэзеролл. – Тогда откроется их замысел убрать дочь великого магистра французских тамплиеров, которая в будущем сама должна стать великим магистром. Попробуй это объяснить. Кэрроллы не откажутся от мести, но сделают это скрытно. Им мало убить одну тебя. Думаю, они намерены расправиться со мной и, быть может, даже с Элен. Причем тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем.

– Мы подготовимся к их визиту, – заверила я мистера Уэзеролла.

Однако я никак не могла выкинуть из головы сражение в «Кабаньей голове», где мой наставник показал себя не с лучшей стороны. Выпивка, возраст, берущий свое, потеря уверенности; в любом случае он утратил навыки сильного и умелого воина, каким был когда-то. А тут еще и потеря ноги. Я продолжала упражняться с ним, и хотя его уроки фехтования были по-прежнему ценны для меня, сам он стал больше оттачивать искусство метания ножей.

Впереди, словно приветствуя нас, выросли силуэты трех замков Шатофора. На площади я вылезла из повозки, вытащила костыли и помогла выбраться мистеру Уэзероллу.

Он повел меня к магазину на углу площади.

– Это магазин сыров? – удивилась я.

– Бедняга Жак не переносит их запаха. Мне приходится оставлять его на улице. А ты отважишься войти?

Я улыбнулась, готовая последовать за своим наставником. Мистер Уэзеролл снял шляпу, наклонил голову и толкнул приземистую дверь. Он поздоровался с девушкой, стоявшей за прилавком, и сразу направился в заднюю часть магазина. Подавляя отчаянное желание зажать нос, я прошла в кладовую. Меня окружали полки, где лежали круглые головки сыра. Нос мистера Уэзеролла был поднят. Он явно наслаждался ядреным ароматом сыров.

– Чувствуешь, как пахнет? – спросил он.

Тут и не захочешь, но почувствуешь.

– Это и есть ваше укрытие?

– Да. А теперь загляни под ту головку сыра. Там ты найдешь послания для нас.

Под головкой лежало всего одно письмо, которое я протянула мистеру Уэзероллу. Он погрузился в чтение. Я ждала.

– Ну и ну, – резюмировал мистер Уэзеролл, пряча послание в пальто. – Помнишь, я говорил, что наш приятель мистер Раддок окажется круглым дураком, если снова назовется Джеральдом Моулзом?

– Да, – осторожно ответила я, чувствуя легкое возбуждение.

– Так вот, он и впрямь круглый дурак.

Я оказалась права: зима выдалась суровой. Куда суровее, чем в прежние годы.

Казалось, запах эля висит над мокрыми столами, словно пелена тумана. Он пропитал собой стены и все, что висело или опиралось на них. Столы, за которыми собирались посетители, просто воняли, однако любителям выпить это не мешало.