Впрочем, излишняя осторожность вовсе не мешала его увлечению. Плотские утехи отнюдь не значили, что в них должны были принимать участие сердце и ум. Гейбриел как будто услышал голос Афродиты, объясняющей ему столь простую истину. Он соблазнит Антуанетту, натешится вдоволь с ней, а когда заполучит письмо, без всякого сожаления вернет ее Эпплби.

Однако его самоуверенность выглядела напускной бравадой, он сам еще не знал, сумеет ли так легко расстаться с Антуанеттой.

— Мастер Гейбриел?

Он невольно подавил вспышку раздражительности, услышав голос Мэри, которая дожидалась его возле дверей его коттеджа.

— Что ты здесь делаешь, да еще так поздно? — спросил он, заходя в дом и зажигая лампу.

— Просто так.

По ее голосу он понял, к чему она клонит. Он обернулся к ней и увидел распущенные до пояса волосы, короткое платье с глубоким вырезом, позволявшим видеть ее грудь почти целиком. Он нахмурился.

— Тебе не стоит сюда приходить, — сухо заметил он.

— А мне так хотелось, — улыбнувшись, робко ответила она и сделала шаг ему навстречу.

Гейбриел вдруг разозлился — то ли на Мэри, то ли на себя. Он не хотел видеть ее здесь сейчас, как, впрочем, и затаскивать к себе в постель. Его тело жаждало любви, но влекло его к одной лишь Антуанетте. Если подумать трезво, Мэри была ничем не хуже и при этом не заслуживала той роли, на которую сама напрашивалась. А он не хотел идти по грязной дорожке — ведь такое поведение шло вразрез со всеми навыками, привитыми ему как джентльмену с детства.

— Отправляйся немедленно домой, Мэри, — резко скомандовал он. — И впредь давай без глупостей.

Все слова, которые намеревалась сказать Мэри, замерли у нее на губах. Она всхлипнула, повернулась и опрометью бросилась бежать. Он стоял и слушал, пока топот ее каблучков не стих среди деревьев.

С мрачным видом Гейбриел уселся в кресло напротив потухшего очага. Только сейчас до него дошло, что он, будучи в покоях Антуанетты, в ее постели, даже не удосужился подумать о письме, которое следовало отыскать.

Из прошлого опыта он знал, что письмо было спрятано под ее сорочкой!

Тонкая улыбка скользнула по его губам. Нет, сейчас письма там точно не могло быть. Вне всякого сомнения, она его перепрятала. В противном случае он нащупал бы листок бумаги, когда ласкал, гладил и целовал ее тело…

Воспоминания взволновали его.

Ее окружал ореол свежести, наивности и невинности — подобных чувств он никак не ожидал встретить у женщины в ее положении. Не исключено, что это было частью наигранного очарования, но, возможно, то, что ему удалось пробудить в ней, было неожиданным для них обоих. Перед его взором опять возникли сладостные видения. Гейбриел не в силах был думать ни о чем другом. Как он ни старался, его мысли невольно возвращались в ее спальню.

«Я велю вам прекратить», — донесся до его слуха ее умоляющий голос.

Он улыбнулся.

«В следующий раз, мой воробышек, я обещаю тебе, что ты будешь умолять меня проделать все до конца, а не бросать на полпути».

Антуанетта лежала на кровати и смотрела, как лучи восходящего солнца заалели на гардинах. Она тоже пыталась разобраться в существе тех необычных отношений, которые складывались между нею и незнакомцем. Неужели она настолько потеряла голову, что позволяет развиваться столь странному роману? Однако благоразумие не возвышало свой голос — напротив, все выглядело так, как будто рассудок стушевывался и уходил в тень, как только он начинал ласкать ее. Неужели такое должно происходить всегда в отношениях между мужчиной и женщиной? Такая возбуждающая радость, от которой кружится голова, нечто, очень похожее на экстаз. Раньше она не могла поверить в такое.