Ада расправила плечи, вздернула подбородок, провела рукой по волосам, убирая челку от лба, вышла в коридор и тут же ошарашенно замерла. Она никогда не привыкнет к их встречам. Случайным или нет, не имеет значения. Важно только то, что этого человека она не хотела бы видеть никогда в жизни. Больше никогда.

Доктор Кор стоял у входа в секционную и курил. Курил, как всегда, сигариллы. До нее донесся знакомый вишнево-табачный аромат, возвращая в то время, которое она закрыла за миллионом замков, о котором старалась не вспоминать. Слишком контрастна была реальность с тем, как жилось тогда.

— Доктор Кор, — заговорила она будто бы против собственной воли.

— Здесь никого нет, — сообщил судмедэксперт, — можно не держать лица.

— Я и не держу, — вспыхнула Ада, чувствуя себя маленькой девочкой, которая опять что-то сделала не так. — Но если вы забыли базовый курс психологии, социальные маски — это норма. И сейчас я…

— Ада.

Темные стеклянные глаза эксперта встретились с ее взглядом точно того же оттенка. И мир снова рухнул. Кому и что она пыталась доказать, поступая на службу в полицию? Себе — что может работать наравне с мужчинами? Умершей, как только Аде исполнилось восемнадцать, матери — что она уже взрослая? Или вот этому человеку — что она самостоятельна? В чем самостоятельность идти по его стопам? Профайлинг — не судебная медицина, да, но недалеко ушла, согласитесь.

— Извините, я…

Она хотела сказать очередную резкость, колкость, но в его глазах промелькнуло новое выражение, расшифровать которое не удалось. Этот не особо красивый, но статный, будто подсвеченный изнутри опытом и — она была уверена в этом — чувствами мужчина просто смотрел ей в глаза, слегка изогнув густую бровь. А она распадалась на части, даже не подозревая, как ей все это время было тяжело.

— Ты имеешь полное право меня ненавидеть, дочка, — чуть слышно проговорил он, и на обращении Ада дернулась, будто он ее ударил. Но не отошла. — Но не надо делать вид, что мы чужие люди.

— А мы чужие, — борясь с выступившими слезами, заговорила она. — Я была подростком, когда ты ушел. Ты все еще с ней? Или выбрал еще кого-нибудь? Помоложе?

Злые слова срывались с губ сами собой, Адарель практически их не контролировала. На удивление, стало чуточку легче.

— Нет, — он почему-то улыбнулся, — мы вместе.

Ада фыркнула.

— Удивительное дело.

— Мы с твоей мамой прожили пятнадцать лет без любви. Не знаю, любила ли ты когда-то, знаешь ли, что это такое. Но ты исследуешь убийц, а они часто убивают из любви или из-за любви. Может быть, позже ты меня поймешь.

— Мать умерла от тоски.

— Твоя мать умерла от рака печени, — с неожиданной резкостью ответил Даниэль.

На глаза навернулись слезы, Ада быстро заморгала. Нельзя, чтобы ее увидели такой. Нельзя!

— Прости. — Он поднял руку, чтобы коснуться ее плеча, но не решился. — Ты сама заговорила про маски. Я прошу лишь не снимать маску на работе. Ты себя выдаешь. Это может вызвать вопросы и навредить тебе.

— Как будто ты обо мне заботишься, — фыркнула она, сделав шаг в сторону.

Кор сбросил пепел в пепельницу и грустно покачал головой.

— Мне уже не нужно никому ничего доказывать, я здесь работаю больше двадцати лет. А ты в начале пути. Смотрят на все.