Теперь события должны были пойти в давно ожидаемом направлении, но Ганюшкин пришел в себя первым. Клубком свернувшись вокруг ноги Фомина, он с такой яростью впился в нее зубами, что Фомин заорал не своим голосом и попытался освободить ногу, В следующее мгновение Ганюшкин ринулся через кусты напролом и сразу же исчез из виду. Некоторое время можно было различить его хрипящее дыхание да шум и треск веток.

Фомин бросился следом, но пограничник ослабил повод и умница‑лошадка преградила ему дорогу.

– Документики, браток, – сказал пограничник, придерживая Фомина за плечо. – Документики…

Пограничник привстал на стременах и вежливо улыбнулся. Лошадь тоже потянулась мордой к Фомину и задрала верхнюю губу.

– Ловить его надо, ловить, – заговорил Фомин. – Вон он женщину как! А мы его давай тут песочить…

– Не знаю, как вы его, а что он вас песочил, это мы видели. Еще раз попрошу документики.

В это время второй из пограничников спешился и подошел к скамье, держа лошадь на поводу.

– Эге, а это наш! – воскликнул он, приподняв голову Ашмарима за волосы. – Ашмарин, вроде? Ну да, из флотилии.

– Ашмарин? – заинтересованно переспросил пограничник на лошади. – А ну, давай в круговую!

Пограничники ускакали, надеясь перехватить беглеца у края кладбища. Фомин подошел к Ашмарину, тот уже пришел в себя и сейчас сидел на скамьа, делая такое движение головой, будто хотел что‑то с нее стряхнуть. Ирина Ильинична отошла в сторону, откуда доносилось шипенье просачивающейся воды. Молча вернулась, протянула Ашмарину мокрый платок,

– Вытрите лицо… И руки.

Даже сейчас было видно, что на левый глаз Ашмарина начала заплывать опухоль.

– Берите платок, – сказала Ирина Ильинична Фомину. – Там есть вода, приведите себя в порядок.

– Есть, – охотно ответил Фомин и, шатаясь, поплелся к водопроводной трубе в кустах. Вернулся он посвежевшим, даже причесенным. Смущенно скомкал платок, протянул Ирине Ильиничне.

– В крови он только, вы уж простите…

– Простить? Да если бы не вы, так меня уже на свете не было бы, – сказала Ирина Ильинична.

– А он кто, муж вам будет? – осторожно спросил Фомин, присаживаясь рядом.

– Муж? – удивилась Ирина Ильинична. – Почему это вы подумали?

– А чего же это он так? Я думал, возревновал вас к кому.

Ирина Ильинична рассмеялась каким‑то кашляющим смехом.

– Старая я дура, – сказала она неожиданно. – Почувствовала неладное, а все равно пошла. Если бы не вы, если бы не вы…

– А мы тоже сплоховали, виновато сказал Фомин. – И кто его знал, что он такой зверюга. А будто знакомый, будто видал я его где…

– Вы молодцы, ребята. Я так за вас боялась, так боялась. Он же вас мог тут… А что я одна?

– Нет, вы тоже, тоже… Как это вы его сумочкой, геройская вы женщина.

– Вот так мы друг друга хвалим, а ведь он убежал.

– Поймают.

– Надеюсь, но бед он еще натворит.

Через несколько минут вернулись пограничники.

– Ушел, – сказал один из них, спрыгивая с коня. – На лодке ушел…

– На какой лодке? – Фомин даже рот раскрыл от удивления.

– А тут как раз под бугром Черемшанки, он сразу в лодочку, мотор завел и трата‑та‑та и ушел.

– Все подготовил, – тихо сказала Ирина Ильинична.

– Ну, вот что, граждане хорошие, – сказал пограничник.