Естественно, я не хотел рассказывать ему о том, что в действительности произошло сегодня на ранчо. Не имел права. Начни я что-то пояснять, – еще вопрос, сумел бы я справиться с этой задачей или нет, – мне неизбежно пришлось бы упомянуть и о Гуннаре Линдстроме, иначе он ничего не понял бы. Я неизбежно засветил бы Линдстрома. И Нормана Эмбера. Словом, я нарушил бы данное Гуннару слово, чего за мной не водилось. И главное – рассекретил бы «Эффект Эмбера».

Поэтому я ограничился кратким:

– Я уже сказал тебе, Билл, что за всем этим кроется нечто очень серьезное, и ты узнаешь обо всем... в свое время. Просто сейчас я связан кое-какими обстоятельствами. Поэтому прошу: не дави на меня, приятель. Лучше помоги.

Роулинс пожал плечами.

– У меня уйма дел в отсутствие капитана. Загляни ко мне, когда закончишь с Войстером.

– О'кей.

Роулинс пошел по коридору, а я вернулся в комнату для допросов.

– Итак, еще разок, Войстер, – начал я, сев за стол. – Самую суть – и закончим на этом. Тебя наняли убить Аралию Филдс. По этому поводу тебе звонил в Нью-Джерси Элрой Верзен. Так?

– Так, так... Мне звонил Паровоз. Я повторяю тебе одно и то же уже девятый раз.

– Десятый! А будет нужно, и двадцать раз ответишь! – сурово проговорил я.

Он равнодушно пожал плечами, а я продолжал:

– Когда он тебе позвонил? И попытайся вспомнить поточнее.

– Во вторник вечером. Как я уже повторил девять, а теперь уже и десять раз, это было как раз после того, как я отведал свои спагетти с рыбной приправой. Значит, что-нибудь около восьми плюс-минус полчаса. Я не веду дневника, чтобы занести в него такое, например, знаменательное событие: «Сегодня, во столько-то часов, столько-то минут, мне позвонил Паровоз и предложил пришить некую красотку Аралию Филдс за...»

– Ты говоришь, что вылетел первым рейсом и прибыл в Международный лос-анджелесский аэропорт в пятницу утром.

– Угу. В аэропорте Лос-Анджелеса меня встретил Паровоз и вручил мне пять штук в качестве задатка. Вторую половину обещал заплатить после того, как работа будет сделана. А еще он сказал, чтобы я ему не звонил, когда укокошу эту девицу. Что он сам меня найдет. Я уже говорил тебе, где.

Я кивнул. В связи с этим возникла небольшая проблема. Один Выстрел снял комнату в мотеле по соседству, и, несомненно, туда ему уже звонили несколько раз – конечно, не Верзен – для проверки, но Войстера не было в номере и, естественно, на звонки никто не откликнулся. Моя же идея заключалась в том, чтобы подсоединиться к телефону Войстера и навешать им лапши на уши, когда они позвонят в следующий раз. Я надеялся, что Билл Роулинс поможет мне в этом.

– О'кей! С этим ясно. И тебе ни слова не сказали о том, почему они хотят убрать эту девушку и кто за это платит?

– Нет, будь я проклят! Я получил от Паровоза всю необходимую информацию: кого? где? когда? «Как» было оставлено на мое усмотрение. Этого было достаточно. Я не имею опасной привычки совать нос в чужие дела – тем и жив.

– По твоим словам, вчера вечером, где-то в десять тридцать, к тебе в мотель явился визитер, который сообщил, что твой... объект, Аралия, появится перед публикой сегодня в два часа дня на «Даблесс Ранч». Однако никогда прежде ты этого человека не видел.

– Угу. Этот парень представился мне приятелем Паровоза, а самого его, как он выразился, куда-то вызвали.

– Трудно поверить, что он не назвал тебе своего имени.

– Дело хозяйское, Скотт. Можешь верить, можешь не верить.

Он был прав.