Со стороны павильона, изображающего осажденную русскими войсками Шумлу, выдвинулась большая процессия.

– Давайте, братцы! – махнул Долгов, и пара мужиков зажгла среди декораций просмоленную ветошь.

Алексей в это время, прислонив к ноге штуцер со штыком, стоял, попирая ногами настоящий флаг янычарского алая. Вокруг него были разбросаны покореженное оружие, амуниция, тряпье, разбитые барабаны и россыпь залитых «кровью» валунов. А за спиной в багрово-черных тонах чуть дымилась грозная и величественная Ришская крепость.

– Как интересно! – невысокая, средних лет и достаточно крупного телосложения женщина, одетая в широкое, роскошное платье, с высоким лбом, двойным подбородком и орлиным носом, с интересом разглядывала открывшуюся перед ней панораму. – Какая грандиозная картина! Какая глубина мысли! Какая сила трагизма и восторга от сей виктории одновременно! Кто же зодчий?

– Данилов Владимир, ваше величество. Мой лучший ученик, – низко склонил голову архитектор Баженов. – Весьма прилежный и даровитый юноша.

– Заметно, заметно, – покачала головой императрица. – Выпишите ему тысячу рублей премиальных, – кивнула она за спину и, сделав несколько шагов, оказалась напротив Егорова.

Глаза этой сорокашестилетней, зрелой женщины были как у молодой. Большие, ярко-карие, с каким-то голубым оттенком, они горели силой и энергией. Екатерина была воистину воплощением ума, силы и величественности.

– Капитан Егоров, отдельная особая рота егерей главного квартирмейстерства первой дунайской армии, Ваше императорское величество! – выкрикнул Алексей, вскидывая от ноги тяжелый штуцер. Секундная задержка, а потом резко его к плечу, да так, чтобы локоть был прямым, а сам при этом он стоял, вытянувшись в струнку и не шелохнувшись телом. Работали только одни руки. Все получилось лихо!

– Ох, каков! – восхитилась Екатерина. – Орел! Над Балканами взлетел, голубчик. Григорий Александрович, а не про него ли ты мне рассказывал, что он с ротой егерей вышиб османов из крепости, а потом держал ее десять дней, отбиваясь от многочисленных приступов?

– Он самый, Ваше императорское величество, – Потемкин склонился над плечом императрицы. – За капитаном много славных дел в прошлой войне. Не зря же вы его в столь малом чине да в Георгиевское кавалерство возвели. И он, кстати, не так давно показал себя и еще отменно в одном деле, там, на Дунае в Белграде, – и многозначительно кивнул.

– Вот как?! – покачала головой Екатерина. – А в капитанство же когда ты вступил, а? Отвечай, егерь!

– Два года назад, Ваше императорское величество, – доложился Алексей. – При получении ордена Святого великомученика Георгия!

– Два года прошло, а столько славных дел позади, и к новым чинам не представлен? Странно сие! – покачала головой императрица. Это, я полагаю, твой солдат? – и она кивнула на стоявшего неподалеку Афанасьева. – А почему он у шлагбаума стоит, словно бы часовой?

– Сие означает, что балканский перевал находится под охраной армии Ее императорского величества и без ее высочайшего разрешения никто не смеет переступить через него! – рявкнул Лешка и глазом не моргнув.

Потемкин опять склонился к плечу Екатерины и начал ей что-то там нашептывать.

– Реис-эфенди и нишанджы жаловались? Прямо вот так их под караулом да через шлагбаум запускали? Высших особ Блистательной Порты – под воинским караулом?! – и она громко, не сдерживаясь, расхохоталась. Вся ее свита, даже не зная вообще, о чем здесь идет речь, дружно подхватила этот приступ веселья своего властителя.