— Селина, дорогая, — сказал он, — этот цветок для тебя. Все шипы я обломал. — И протянул Селине одну-единственную желтую розу, совершенную в своей красоте. Она прижала розу к щеке и закрыла глаза.

— Это роза сорта «Очарование Тилли». — Джеймс привлек Селину поближе и шепотом добавил: — Ты помнишь, моя золотая девочка?

— Я помню каждый миг нашей первой встречи.

— Позволь мне снять с тебя плащ, — сказал Джеймс.

Вон Тель помог раздеться миссис и мистеру Годвинам, и все прошли в глубь холла. Первой, кого увидела там Селина, была Лиам. Она сидела на серебристой подушке, держа необычный музыкальный инструмент. Ее длинные, тонкие, изящные пальцы, касаясь струн, извлекали из него ритмично повторяющиеся чарующие звуки, нежно трепетавшие в воздухе.

— Селина, — сказал Дейвид, который стоял в тени за спиной Лиам, — ты выглядишь такой красавицей!

В ответ Селина подошла к Дейвиду и поцеловала его в щеку, успев по пути адресовать Лиам ласковый взгляд в ответ на озорную улыбку девушки.

Предложив руку Селине, Джеймс провел гостей в небольшую, но прекрасную своими пропорциями столовую, где в свете свечей все сияло и мерцало на столе, уставленном золотом и хрусталем. Он усадил ее слева от себя.

Когда все расселись, миссис Годвин недовольно пробурчала:

— Стол накрыт всего-то на шесть персон! Разве на такое обращение с ее единственной дочерью рассчитывала гордая мать?

Никто не подал вида, что слышит ее слова, а Селина, напротив, подумала о том, как это Джеймс сумел всего за одну неделю подготовить такой праздник, похожий на волшебную сказку!

Тут прозвучал хлопок ладошек Лиам, дверь возле камина в стиле рококо отворилась, и в столовую вошли слуги. Вон Тель занял позицию подле сияющего полированным черным деревом шкафчика на бронзовых ножках в виде бородатых рыб. Когда хозяин дома незаметно подал ему сигнал, он подошел к Джеймсу и склонился над ним. Через миг Вон Тель исчез из столовой. Тем временем помощник дворецкого и две служанки расставляли пиалы, а сам дворецкий невероятно высокого роста начал разливать суп из супницы чудесной работы из черного фаянса завода Веджвуд.

Под скатертью, свисавшей складками вниз, рука Джеймса нашла руку Селины: он положил ее ладонь на свое твердое мускулистое бедро и начал ритмично поглаживать.

— Не хотите ли лимонада, мисс Селина? — проговорил грубоватый голос возле самого уха девушки. — Очень красиво смотритесь, но немного утомлены, верно?

Вздрогнув от неожиданности, Селина взглянула прямо в ярко-синие глаза Руби Роуз. От белоснежного чепца с оборками и до солидных, хорошо начищенных башмачков Руби Роуз выглядела как заправская служанка. Видно, из нее действительно получилась неплохая работница по дому.

— Благодарю, Руби, мне действительно хочется немного лимонада.

Селина стремилась не слишком явно разглядывать Руби, но без того было видно, какие невероятные перемены произошли с этой женщиной. Зато миссис Стрикленд наблюдала за Руби Роуз и ее вполне умелыми действиями с едва скрываемым удовлетворением. И действительно, ее усилия дали прекрасные плоды!

Кресло справа от Джеймса оставалось незанятым, что, казалось, его совершенно не заботило. Но, заметив, что Селина время от времени бросала взгляды на пустующее кресло, Джеймс тихонько прошептал:

— Не удивляйся, моя милая, тебя ждет маленький сюрприз.

Селина попыталась сосредоточиться на еде, которой ее родители, а также Джеймс и Дейвид с аппетитом отдавали должное. Но тут вновь появился Вон Тель и торжественно произнес, предварительно прочистив горло:

— Сэр Огастес Сент-Джайлс, третий маркиз Кастербридж!

Джеймс немедленно поднялся с места.