―  Смотри,  куда  идешь,  ―  перестав  смеяться,  произносит  Дизель  своим  хриплым

голосом, от которого вянут уши. ― Дура. Совсем видеть разучилась?

Стараясь не обращать внимания на то, что на меня все смотрят, я собираю волю в кулаки

и начинаю подниматься. Я встаю на ноги и отряхаюсь. Дизель по-прежнему стоит напротив, я

вижу  его  белые  кроссовки.  Почему  не  уходит?  Неужели  что-то  задумал?  Если  так,  то  мне

придется худо, потому что Дизель любит издеваться над теми, кто физически слабее его. В эту

категорию попадают почти все ученики этой школы. И я, конечно же.

― Не слышу извинений, ― насмешливым тоном произносит он.

Я продолжаю делать вид, что стряхиваю несуществующую грязь с брюк, и не смотрю на

него.

― Алле! Ты оглохла, что ли? ― Дизель не отстает. ― Эй, как там тебя? Ты здесь вообще?

Отвечай, когда с тобой разговаривают!

Я молчу и пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом.

― Ты реально того? ― не получается, потому что я все еще слышу его противный голос.

Мне надо уходить отсюда.

Не  поднимая  головы,  я  поправляю  рукой  рюкзак  и  иду  в  бок,  молясь,  чтобы  Дизель

оставил меня в покое.

― Чокнутая! ― кричит он мне вслед, и все вокруг смеются. ― Тебе лечиться надо!

Неважно, что он говорит. Главное, он не додумался донять меня.

Я делаю огромную дугу  и поднимаюсь по лестнице на второй этаж. Когда мне остается

сделать несколько шагов до кабинета алгебры, звенит звонок, и я срываюсь с места и бегу, что

есть силы. Я рывком открываю дверь и вижу Надежду Павловну. Она стоит лицом к классу, но

услышав, что я открыла дверь, поворачивает голову в мою сторону. Ее глаза становятся узкими,

и мне это не нравится. Я слабо дрожу от страха и волнения. Я опоздала, а Надежда Павловна не

прощает опозданий, даже самых малейших.

Судя по ее взгляду, я попала.

― Звонок уже был, ― отчеканивает учительница механическим голосом.

― Я…

Но женщина не дает мне даже шанса оправдаться.

― Закрой дверь, ― резко обрывает она меня.

Мне  ничего  не  остается  делать,  как  послушно  кивнуть  и  отступить.  Прежде,  чем  я

закрываю  дверь,  я  слышу  смешки  своих  одноклассников.  Плевать  на  них.  И  на  учительницу.

Ужасно,  что  если  кто-то  опаздывает,  то  получает  двойку  в  журнал.  И  сейчас  в  ряду  с  моей

фамилией будет красоваться кривой лебедь. Замечательно.

В  школе  становится  тихо  с  началом  первого  урока.  Я  сажусь  на  лавочку  у  кабинета

алгебры и прижимаюсь затылком к бледно-голубой стене. Сначала я сижу с закрытыми глазами

и вспоминаю недавнюю стычку с Дизелем. Он мне определенно это припомнит. Затем начинаю

заниматься  изучением  трещин  на  желтеющем  потолке.  Их  двадцать  семь.  Десять  крупных,  и

семнадцать  мелких,  извилистых.  Директору  давно  пора  позаботиться  о  ремонте,  а  то  скоро

школа просто-напросто развалится.5

*** Свободное  время,  которое  у  меня  есть  благодаря  помешанной  на  пунктуальности

учительнице алгебры, я трачу на повторение фрагмента из  «Слова о полку Игореве», которое

нам  задали  выучить  наизусть.