Я мог быть хреном, когда она пыталась оставаться позитивной.

Дрю: Возможно.

Эмери: Когда ты возвращаешься?

И вот когда я начал ощущать себя полнейшим дерьмом. Одно дело было не рассказывать ей о решении. В своей голове я мог бы оправдаться тем, что не хотел причинять ей боль, но сидеть наверху и лгать, когда она, вероятно, внизу отвечала на мой телефон... это было просто трусостью.

Осознание этого не сделало меня меньшим засранцем.

Дрю: Вероятно, вылечу последним рейсом сегодня. Вернусь поздно.

Эмери: Не могу дождаться, когда тебя увижу.

Я, наконец, сказал что-то, что не было ложью.

Дрю: Ага. Я тоже.

***

В лобби было большое зеркало, в котором отражался коридор, ведущий к кабинетам. Я остановился, когда в отражении увидел Эмери, такую охренительно красивую. Милую и сладкую, в полном порядке. Мои ладони начали потеть, пока я стоял и смотрел на нее. Дверь была приоткрыта, она писала что-то на доске, вероятно, нечто позитивное о том, как заставить отношения работать. Это заставит меня чувствовать себя еще большим подлецом, если прочитаю эту фразу.

Я провел последние двадцать четыре часа, думая о том, как это должно произойти, что причинит ей наименьшую боль. В том чтобы рассказать ей о решении суда, не было смысла. Она верила, что отношения могут выдержать все, если два человека над ними работают. Я не сомневался, что она захочет попытаться остаться вместе, пока мы будем разделены почти девятьюстами милями. Поначалу это даже может сработать. Но в конце концов начнет вылезать дерьмо. Мы, вероятно, даже не поймем, насколько все стало хреново, пока это не ударит нас по лицу. Эмери только начала устраивать свою жизнь в Нью-Йорке, и позволить ей жить этой жизнью будет правильным.

Единственное, что я мог сделать — быстро с этим покончить. Не вытягивать дерьмо и не растягивать процесс, потому что это будет лишь тратой ее времени. Она потратила три года своей жизни, цепляясь за придурка Болдуина, я же не собирался вести ее в таком направлении. Быстрое и полнейшее отделение — как сорвать пластырь. От этого больно, просто пиздец, но когда вы впустите свежий воздух, то перейдете от укрывания раны к заживлению.

Она закрыла маркер и сделала шаг назад, читая то, что написала. Медленная улыбка расползлась на ее лице, и головная боль, от которой я избавился, вернулась с удвоенной силой.

Я сделал глубокий вдох и направился к себе в кабинет.

Эмери вышла из своего как раз тогда, когда я уже почти прошел мимо.

— Привет, соня, — она обняла меня за шею. — Очень жаль, что ты не повалялся дольше. Я уже собиралась подняться и разбудить тебя. — Поцеловала меня в губы и добавила: — Голой.

— Эмери... — я прочистил горло, потому что мой голос был жалким и хриплым. — Нам нужно...

Я так и не закончил предложение, зазвонили оба наши телефона, а из лобби послышался крик курьера из UPS. Вместо того чтобы все это игнорировать, я обрадовался отсрочке, как будто был безъяйцевым ушлепком.

После ухода парня из доставки ко мне пришел управляющий зданием поговорить о том, что они собираются провести какие-то работы и для этого на два часа завтра отключат воду. К тому времени когда я закончил этот разговор, на двадцать минут раньше явился мой клиент на назначенную встречу. Я не мог заставлять его ждать в лобби, пока бросаю свою девушку, поэтому мой разговор с Эмери откладывался минимум на час.

Но одна консультация перетекла в следующую, один час — в два, и неожиданно наступило уже почти семь часов вечера. Эмери целый день только улыбалась и выглядела счастливой от моего возвращения. Она даже заказала мне обед и десять минут занимала пустой болтовней моего клиента, чтобы я мог проглотить еду.