Дверь распахнулась, но я не потрудился повернуться. Руки, обернувшиеся вокруг моей талии и соединившиеся спереди, накрыли пряжку моего ремня.

— Что ты здесь делаешь? Бэк в игровой с сестрой. Он не вернется еще час или два.

— Ничего.

— Приходи в гостиную. Позволь сделать тебе массаж плеч.

Последний год между мной и Алексой был трудным. Не то чтобы мы много ругались, но новизна уже давно испарилась из наших отношений. Общих у нас было всего три черты: мы оба любили секс. Деньги — я зарабатывал, она тратила. И наш сын. Но когда ты работаешь по десять часов в день, а ночами и в выходные заботишься о своем буквально умирающем на твоих глазах отце, даже секс отходит на второй план.

Прежде чем мой отец начал так быстро угасать, я пытался заинтересовать свою жену новыми хобби, дать нам что-то общее. Но кроме посещения спектакля, который играл ее новый класс, это не было легко. Я отрепетировал с ней реплики, но она сказала, что я не вкладываю достаточно сердца в свою игру. Вероятно, это происходило потому, что я не был гребаным актером. Я ходил смотреть на ее репетиции, но она говорила, что мое присутствие заставляет ее слишком много думать о своем выступлении. В конце концов я оставил попытки. Хотя последние несколько дней она была абсолютно невероятной.

Я развернулся и обнял жену, целуя в макушку.

— Ладно. Идем. Мои плечи напряжены. С радостью.

Примерно через пятнадцать минут я начал расслабляться, пока Алекса не вернула напряжение моим плечам.

— Мы должны сегодня вечером пойти на вечеринку Сейдж.

— Я похоронил отца два часа назад. Единственного родителя, учитывая, что моя мать свалила со своим бойфрендом, когда я был немного старше нашего сына. Я не в настроении для вечеринки.

— Но это наша годовщина. И канун Нового года.

— Алекса, я не пойду на ебаную вечеринку сегодня. Поняла?

Она прекратила массаж.

— Тебе не обязательно быть придурком.

Я сел.

— Придурком? Ты ожидаешь, что я пойду на вечеринку в день похорон моего отца? Не думаю, что именно я веду себя как придурок.

Моя жена была раздражена. Наша разница в пять лет иногда ощущалась как все двадцать.

— Мне нужна вечеринка. Последние несколько месяцев были депрессивными.

Не то чтобы она помогала мне с отцом или что-то в этом роде. Каждые выходные, пока я ухаживал за ним, она тусила с друзьями, обычно на шопинге или обедая бог знает где. Ее эгоизм наконец дошел и до меня.

— Какая часть последних месяцев была депрессивной? Проживание на Парк Авеню и просаживание тысяч на шопинг каждую неделю? Или, может, няня, приглядывающая за нашим сыном, чтобы ты могла посещать актерские классы и ходить на ланчи? Как насчет трехнедельной поездки в Атланту, чтобы навестить своих незрелых друзей, та поездка, где ты летела первым классом и остановилась в самом центре Сент Реджинс, вместо того чтобы остаться в захолустном доме своего брата? Это, должно быть, было удручающе.

— Мои друзья не незрелые.

Я рассмеялся и собрался ответить, но решил, что лучше выпью, чем продолжу этот разговор. Из всего сказанного мной ее задели только слова о том, что ее друзья были незрелыми? У нее извращенное, блядь, чувство приоритетности. Я пошел на кухню и налил себе еще одну порцию.

— Алекса, иди на вечеринку сама.

К тому времени, как я открыл глаза, солнце уже садилось. Алекса взяла Бэка в торговый центр, чтобы купить еще одно новое платье, а я отрубился на диване после того, как допил свой напиток и поспорил с ней. Сев, я пробежался пальцами по волосам. Мне не стоило удивляться тому, что Алекса планировала пойти сегодня на вечеринку.