— Боишься щекотки?

— Ты собираешься сделать это вызовом для себя, если ответ будет отрицательный?

Он подарил мне кривоватую ухмылку.

— Нет. Я собирался размять тебе стопы.

Я улыбнулась и подняла одну ногу, предлагая ему.

— Я не чувствительна к щекотке. Но когда признаешься в этом, люди считают своим долгом хватать пальцами за ребра, оставляя синяки, чтобы доказать твою неправоту.

Дрю взялся за мою ступню и начал массажировать. Его пальцы были сильными, и, когда он взялся большими пальцами и ловко потер пятку в том месте, где каблуки брали на себя большую часть моего веса, я слегка замурчала.

— Хорошо?

— Лучше, чем хорошо, — выдохнула я.

После нескольких минут массажа все мое тело расслабилось, а Дрю начал негромко говорить:

— Бэку было пять, когда он попал в аварию с моей бывшей женой.

О, боже.

— Мне жаль. Мне так жаль.

Брови Дрю нахмурились, а затем он осознал, о чем я подумала.

— О, дерьмо. Нет. Я не собирался заставить тебя подумать... он в порядке. Бэк в норме.

Моя рука метнулась к шее.

— Господи, ты чертовски напугал меня. Я думала...

— Ага. Сейчас я это понял. Прости. Он в порядке. Страшно было после аварии, но теперь ты даже не сможешь понять, что он прошел через три операции.

— Три операции? Что с ним случилось?

— Мини-вен доставки врезался в машину Алексы, и она собралась в букву V вокруг фургона.

— Это ужасно.

— Сиденье Бэка и часть двери машины врезались ему в бок, разрезав почку. Хирурги пытались восстановить ее, но из-за расположения и размера разрыва им пришлось удалить часть. В день аварии ему сделали частичную нефрэктомию левой почки.

— Ого. Сожалею.

— Спасибо, — он прервался на минуту и продолжил. — Пока он был в хирургии, медсестры предложили нам сдать кровь. Я чувствовал себя беспомощным и хотел сделать хоть что-то.

— Само собой.

— В любом случае они провели анализ крови и наш с Алексой перекрестный анализ, чтобы узнать, совпадали ли мы, чтобы сдать и сохранить кровь для Бэка. Оказалось, что никто из нас не подходил.

— Я не знала, что бывает так, что ни один из родителей не может стать донором для своего ребенка.

Дрю убил меня взглядом.

— А так и не бывает.

Осознание того, о чем он говорил, заняло несколько ударов сердца.

— Ты узнал, что Бэк не твой сын.

Он кивнул.

— Я был там в качестве донора и был чертовски уверен, что он биологический сын Алексы.

— Не знаю, что сказать. Это отвратительно. Она знала, что ты не его отец?

— Знала. Она этого не признает. Но она с самого начала знала. Бэк родился раньше на несколько недель. Я не задумывался над этим, — он покачал головой. — Если бы не было необходимости в операции, я мог бы так этого и не узнать.

— Господи, Дрю. Ты узнал об этом, пока он был на операции. К слову о стрессе на пике стресса.

— Ага. День удачным не был. Оглядываясь назад, могу сказать, что это был один из череды не очень удачных дней. Следующие несколько дней стали еще хуже.

— Что случилось?

— Мы с Алексой порвали еще до того, как покинули больницу тем вечером. Откровенно говоря, с нами было покончено задолго до аварии. Но у нас с Бэком...

Дрю на несколько секунд отвернулся, и я увидела, как он сглатывает. Я знала, что он борется со слезами. В его руках все еще лежала моя нога, но он перестал двигаться. Я понятия не имела, что собираюсь сказать или сделать, но я хотела предложить ему то утешение, которое могла. Поэтому я села и забралась к нему на колени.