Глубоко вздохнув, она повернулась, пошла к кровати и машинально поправила на ней простыни.

— Но, Блаэр, — не отступал он. — Мы не на судебном разбирательстве. Между нами нет никакого спора. В суде идет процесс между мной и Шарлоттой, а не между мной и тобой.

Стоя у кровати, она внимательно изучала его такое красивое лицо.

— Если ты действительно так считаешь, Митч, то ты слишком наивен для взрослого человека.

— А ты женщина, которая все знает, да? — немедленно ответил он, и его тон был неожиданно грубым. Его губы дрожали. — Ты не хочешь ничего знать о моем браке, потому что тогда ты станешь заинтересованным лицом, будешь уже не такой нравственной личностью в глазах закона, как тебе кажется. И то, что ты спишь со мной, нисколько не нарушает твоей незаинтересованности и нравственности, только бы наши отношения оставались чисто физическими.

Она отступила к кровати и, подбоченясь, как-то по-змеиному вытянула шею.

— Я что ли затащила тебя сюда? Или я хотела иметь с тобой любовную связь? Разве я не сопротивлялась с самого первого раза, когда ты дотронулся до меня? — ее глаза метали в него молнии, она встряхнула головой, пытаясь утихомирить свой гнев. — Но ведь все было не так, поросенок ты эдакий! Ты не мог смириться с тем, что тебя отвергли. Ты не мог смириться с тем, что это было бы лучше для нас обоих. Нет, вместо этого ты решил потрясти меня своими мужскими достоинствами! — Она на секунду закатила глаза. — Что ж, я потрясена! — выкрикнула она.

Митч не отрываясь смотрел на нее, потом медленно, глубоко вздохнул и как-то странно улыбнулся.

— Правда? — тихо спросил он.

Блаэр заметила новый проблеск радости в его потускневших было глазах. Он стоял в одних брюках, и на его стройном мускулистом теле и на темных волосах мерцали блики пылающего в камине огня. Бессознательно она потуже затянула пояс халата.

— Я ложусь спать, — отчеканила она и добавила, — одна.

Она повернулась и подошла к краю кровати, откинула одеяло и, смерив Митча презрительным взглядом, скользнула в постель, не раздеваясь.

— Ты думаешь, я буду спать в мокрой постели? — с удивлением фыркнул он.

Она уютно устроилась, положив голову на подушку и завернувшись в одеяло.

— Я думаю, что это твои трудности, — язвительно ответила она. — Есть диван, пол, смотря что тебе больше подходит. — Блаэр лежала на боку и смотрела на него настороженным недоверчивым взглядом.

Митч кивнул и проворчал:

— Хорошо, — он расстегнул брюки, и они скользнули на пол. Он перешагнул через них, потом поднял их и, скомкав, швырнул в угол. Затем голышом прошествовал к кровати, откинул одеяло и упал на влажные простыни, вытянувшись во всю длину. Он лежал, уставясь в потолок. — Знаешь, — сказал он с хриплым вздохом, — здесь не так уж и плохо.

Она улыбнулась.

— Я рада.

— Я вспоминаю сейчас, как в детстве лежал в колыбельке в мокрых пеленках.

— О, да у тебя превосходная память! — коротко рассмеялась она.

Он повернул голову и взглянул на нее.

— Но, конечно, я никогда не лежал долго в таком положении; всегда находился кто-то, чтобы помочь мне.

— Люблю истории со счастливым концом, — тихо пробормотала она. — Я бы хотела, чтобы и сейчас тебе кто-нибудь помог, — ее голос превратился в шепот, — но такого человека здесь нет.

Не отрывая от нее взгляда своих огромных голубых глаз, он поднял брови.

— Неужели ты такая жестокая, что оставила бы младенца лежать в мокрых пеленках?

— Да, — с насмешливым спокойствием ответила она, — особенно тридцатидвухлетнего младенца.