Абзац обернулся – никого. И все тихо. Ни топота бегущих ног. Ничего. Они появились, как тени, и пропали, как призраки. И кто это вообще был?

Убедившись, что двое нападавших мертвы, Абзац быстро обнаружил под курткой у одного наплечную кобуру, в которой находился верный друг бандитов пистолет «ТТ» – доступный и недорогой, который в случае чего не жалко «скинуть» – выбросить в мусорку и забыть. Трофей порадовал Абзаца. Теперь он, по крайней мере, вооружен. У него есть кинжал и пистолет. Это обнадеживало, потому что без оружия Абзац чувствовал себя не в своей тарелке, возникало такое чувство, как во снах, когда снится, что ты оказываешься абсолютно голый в людном, оживленном месте. Все-все в жизни повторяется до бесконечности. Слова, поступки, сны, встречи, расставания, иллюзии, фантазии. Жизнь – давно расписанный сценарий. И этот извлеченный из-под куртки убитого им человека пистолет «ТТ» китайского производства. Ведь это уже было в его жизни. В прошлой жизни? Или еще будет? Это будет повторяться и повторяться, где бы он ни был, куда бы ни приехал, ему суждено извлекать из кобуры убитого пистолет.

Луна, поднявшись, светила все ярче, и на середину улицы легла яркая полоска света. Она осветила бледное лицо молодого поклонника поэзии. Абзац был уверен, что тот мертв. Он видел смерть, и она его не пугала, но, когда нагнулся, чтобы взять футляр с пистолетом, парень вдруг приподнялся на локте и забился в конвульсиях. Лицо его посинело, а на губах показалась пена. Когда Абзац наклонился к раненому, он понял, что помочь ему нельзя уже ничем. Похоже, что кинжал был отравлен. Убийца Одиссея бился в конвульсиях.

В последний раз приподнялись веки. Голубые глаза утонули в бездонной ночной глубине. «Неужели я умираю? – мелькнуло в мозгу у Васи, молодого любителя поэзии, пока голубые глаза всматривались в темное ночное небо, до самых глубин своих переливающееся звездами. – Что случилось? Почему я лежу?» Он словно думал, что кто-то, кто его любит, там, наверху, ответит: «Да, Вася, ты умираешь». Но никто не ответил. Он просто умирал, и никому не было до этого дела.

А над ним уже стоял суровый Ангел смерти, та тень, от которой настойчиво отбивались руки раненного отравленным кинжалом молодого поэта-убийцы.

Лицо Васи посинело. Тело судорожно забилось. Руки точно отгоняли какой-то невидимый призрак. Из бессвязного бреда Абзац уловил только слово «кидалово».

При свете луны Абзац раскрыл футляр от дуэльных пистолетов системы Кухенройтера. Футляр был пуст!

Звезды переливались, мерцали и заглядывали на вымершие, таящие в себе опасности улицы и на темные дома, где томились перепуганные до ужаса люди. И было жутко… Больно… Страшно… А футляр был без пистолета. А где-то был пистолет без футляра.

Глава 3

Все было не просто так. Сначала Олег сказал, что она его утомила, что это «последний раз». Потом она сидела безвылазно дома, точнее, не сидела, а лежала. Потому что Лика спала, просыпалась, брала лежащие на столике возле дивана снотворные таблетки сибазона, запивала водой и тут же снова засыпала. Ей снились сны, в основной своей массе кошмарные. На работе она взяла отпуск за свой счет.

А потом вместо очередного кошмара ей приснился Джон Леннон. Они стояли на узкой грязной улочке, заваленной какими-то поломанными ящиками. И Джон Леннон (во сне Лика точно была уверена, что это он) говорил ей:

— Для того чтобы понять свои проблемы, ты должна встретиться со своей самой первой подругой и сыграть во все игры, в которые вы играли в детстве. Тогда ты все поймешь, тогда все образуется.

— А с мамой? – робко спрашивала во сне Лика.