Его улыбка перешла в хохот. Еще секунда – и Босх кинулся бы на него. Но Райдер под столом уверенной рукой коснулась ноги партера. Тот мгновенно овладел собой.

– Подождите, – сказал О'Ши. – Давайте снова выйдем, и на сей раз я бы хотел, чтобы вы, Морис, присоединились к нам.

12

О'Ши первым выскочил в коридор и успел дважды пройтись взад-вперед, прежде чем все остальные покинули помещение. Затем он велел двум судебным приставам войти внутрь и приглядывать за Уэйтсом. После чего дверь закрыли.

– Какого черта, Морис?! – рявкнул О'Ши. – Мы не намерены попусту терять время. Мы тут не затем, чтобы помочь вам выстроить судебную защиту со ссылкой на невменяемость клиента. Мы собрались выслушать добровольное признание убийцы. Это сделка, а не защитный маневр.

Свон вскинул руки ладонями вверх, как бы говоря: «Что я могу поделать?»

– Этот человек явно имеет специфичные проявления, подлежащие рассмотрению в суде, – оправдывался он.

– Чушь! Он хладнокровный убийца и сейчас просто валяет дурака, изображает Ганнибала Лектера. Это не кино, Морис. Это реальность. Вы слышали, что он говорил о Фицпатрике? Его больше волновало, что он опалил волосы у себя на руке, чем муки человека, которому он плюнул огнем в лицо. Вот что я вам скажу: возвращайтесь к клиенту и вправьте ему мозги. Напомните, как обстоят дела, иначе мы выходим из игры, и пусть каждый положится на решение суда.

Босху нравился гнев, звучащий в голосе О'Ши. Ему также нравилась позиция прокурора.

– Посмотрю, что можно сделать, – вздохнул Свон.

Он вернулся в комнату для допросов, а судебные приставы вышли оттуда в коридор, чтобы дать адвокату и его клиенту пообщаться с глазу на глаз. О'Ши продолжал мерить шагами пространство возле комнаты, стараясь успокоиться.

– Сожалею, что так получилось, – сказал он. – Но я не позволю им вертеть ситуацией в своих интересах.

– Именно это они и делают, – заметил Босх. – Уэйтс, во всяком случае.

О'Ши взглянул на него, готовый ринуться в бой:

– Что вы сказали?!

– Я говорю, все мы пляшем здесь вокруг него. Суть в том, что мы изо всех сил стараемся сохранить ему жизнь – по его же собственной просьбе.

О'Ши решительно покачал головой:

– Я не намерен обсуждать с вами этот вопрос, Босх. Решение принято. Если вы сейчас не в одной лодке с нами, то извольте, лифт в конце коридора. Вашу часть допроса проведу я сам. Или это сделает Фредди.

Босх выждал паузу.

– Я не сказал, что не в одной лодке с вами. Я вел дело Жесто и доведу его до конца.

– Отрадно слышать, – с сарказмом отозвался О'Ши. – Жаль, что вы не были столь же разумны тогда, в девяносто третьем.

Босх устремил на него неприязненный взгляд, чувствуя, как его охватывает ярость.

Прокурор подошел к двери и резко постучал. Свон открыл почти сразу.

– Мы готовы продолжить, – объявил он, отступая на шаг, чтобы пропустить людей в комнату.

Когда все вновь заняли свои места и магнитофон включили, Босх подавил злость на О'Ши и вцепился взглядом в Уэйтса. Он повторно задал вопрос:

– Где она?

Уэйтс улыбнулся, чуть устало – подневольный человек, которого заставляют вновь и вновь говорить об одном и том же, – но затем улыбка сменилась самодовольной ухмылкой:

– Там, на горе.

– На какой горе?

– Где конюшни. Там я ее настиг. В тот момент, когда она выходила из машины.