— Семь футов.

— У нас тоже делают украшения из мамонтовой кости. Я предлагаю тебе за бивни тридцать серебряных монет. Это вдвое больше, чем вы сможете выручить у купцов за свои брошки и сережки.

Кареш расплылся в широкой усмешке, зная, что серебро умиротворит его воинов, — Согласен, но с одним условием.

— Назови его.

— Мы ни разу не видели такого оружия, как у тебя, хотя и слышали о нем. Не можешь ли ты показать, как оно действует?

Воин улыбнулся: он понял Кареша Вара. Охотникам нужно доказательство вражеской мощи — лишь тогда серебро умиротворит их до конца. Воин отступил на шаг, повернулся вправо и провел правой рукой по световым струнам. Белый огонь ударил в камень шагах в тридцати от него, камень разлетелся на мелкие куски.

— Теперь мы видели, — сказал Кареш Вар. — Я пошлю двух своих людей за бивнями.

Подвижник Ро видел, как появились номады и как Талабан с Пробным Камнем вышли им навстречу. Номады были делом Талабана, и Ро тут же выбросил их из головы. Приобщение занимало все его мысли. Второй сундук был заряжен почти полностью и гудел все тише, но это заняло семь часов, между тем как на зарядку первого сундука ушло всего три. Это тревожило Ро. Если даже признать, что в первом еще сохранилась остаточная энергия, поскольку он служил двигателем «Змея», подобная разница во времени не могла не вызывать беспокойства.

Белая Пирамида оставалась подо льдом более семидесяти лет. Что, если ее энергия уже слабеет? Это может иметь ужасные последствия, и Ро не готов к их рассмотрению. Второй сундук простоял пустым слишком долго, в нем могло что-то повредиться. Ро не понимал в чем дело, и это бесило его.

Он оглянулся. Серебряная ладья возвращалась с третьим сундуком на борту. Этот тоже пуст, с ним можно обращаться без опаски. Вскоре шестеро вагаров доставили его к Ро, и он, надев деревянные наперстки, отсоединил золотые провода от второго сундука и присоединил к третьему. Сделав это, он осторожно продел шесты в золотые кольца, и вагары понесли заряженный сундук к ладье.

Ро вернулся на корабль вместе с ними. К шестам прикрепили брошенные с борта канаты, и матросы стали поднимать сундук на палубу. Ро вскарабкался наверх по веревочному трапу.

— Осторожно, — предупредил он. — Держитесь подальше.

Сундук перевалил через борт, и матрос повернул рукоять лебедки. Один из шестов выскользнул, сундук накренился.

Матрос непроизвольно шагнул вперед, чтобы поддержать его, но как только он коснулся дерева, вспыхнул свет и пахнуло жаром. Матрос, охваченный голубым огнем, взорвался изнутри, и пламя полыхнуло из его глазниц. Его товарищей, державших канаты, тоже опалило, и они отскочили назад. Сундук боком упал на палубу, и матрос, не издав ни звука, рухнул на него.

Запах горелого мяса повис в воздухе. Матросы стояли, как пораженные громом. Взбешенный Ро накинул на труп веревочную петлю и оттащил его прочь.

Рабочие, перелезшие через борт, тоже стали как вкопанные.

Одежда на мертвеце еще тлела от перебегающего по телу пламени.

— Пошевеливайтесь! — гаркнул Ро, и вагары, снова надев наперстки, поставили сундук на днище. Ро опять продел шесты в кольца, велел отнести сундук на корму и осмотрел его на предмет трещин. Их не оказалось, и вагары под наблюдением Ро поставили сундук в большой, выложенный свинцом ящик, который затем отнесли в трюм.

Там лежали два окровавленных бивня, и это вызвало у Ро новый приступ раздражения. Трюм служил ему также и мастерской, а бивни бесцеремонно взгромоздили на его рабочий стол, запачкав кровью его бумаги.

— Уберите это, — приказал он вагарам. — Положите их куда-нибудь в угол и вытрите кровь со стола.