|
Ведь вас избили, а потом и вовсе заставили подписать ложное признание! Бекки пожала плечами, видимо, желая сказать, что так уж сложилась ее жизнь. - Когда я исчезла, никому и дела до этого не было. Меня никто не разыскивал. Я жила в том городке совсем недавно. Наверное, люди ondsl`kh, что я просто уехала куда-то точно так же, как и приехала. Семьи у меня не было. Кому я могла бы поплакаться? - А адвоката у вас не было? - Был, мэм. Адвоката мне назначили той же ночью в кабинете шерифа, но он тоже все время уговаривал меня подписать признание. Сказал, что если я не подпишу признание в непредумышленном убийстве, мне предъявят обвинение в намеренном убийстве. А в этом случае, если я проиграю судебный процесс, мне грозит смертная казнь. Ну и, кроме того, я все время очень плохо себя чувствовала: мучили страшные головные боли, меня несколько раз клали в тюремную больницу. Иногда на меня находили затмения, и я потом ничего не могла вспомнить. Прошло несколько лет, прежде чем моя голова более-менее пришла в норму. Тогда я начала писать письма своему адвокату, но он отвечал только на некоторые. Потом и вовсе перестал отвечать. Я пыталась дозвониться ему по телефону, но мне каждый раз говорили, что его нет на месте; я просила передать, чтобы он мне перезвонил, звонка так и не дождалась. Потом вдруг ко мне в тюрьму приехал другой адвокат. Я забыла его фамилию, у меня где-то на бумажке записано. Он сказал, что мой старый адвокат умер и чтобы я их больше не беспокоила. Иначе мне же и достанется от Армбрюстера, так он сказал. К тому времени Дэвид уже был конгрессменом. Я больше не видела смысла бороться. Кто поверит, если я буду обвинять Дэвида Меррита и Клета Армбрюстера? - Хороший вопрос, мисс Старджис. Почему мы должны вам верить? Какие у вас есть доказательства, что Дэвид Меррит убил вашего ребенка, избил вас и оставил лежать в луже крови, решив, что вы умерли? - Никаких. Но я могу доказать, что именно он отец моего ребенка, - гордо сказала она. - В тот страшный день, когда мой сын был убит, я срезала прядь волос с его головы и состригла у него ногти. Все это время они хранились в маленькой коробочке, а сейчас у мистера Йенси. Он сказал, что будут проведены анализы, чтобы все выяснить. Я бы очень не хотела, чтобы что-то пропало, потому что это у меня единственная память о моем сыне. Но мистер Йенси обещал все вернуть, как только завершатся анализы. Люди могут подумать, что я лгу, но мой ребенок скажет им правду. Барри и сама бы не смогла найти более подходящей фразы для того, чтобы завершить интервью. - Спасибо, мисс Старджис. Журналистка развернулась к камере, лицо пошло крупным планом. Теперь ей предстояло сделать заключение. |
