Изменить размер шрифта - +

Фройляйн не взыщет, если мы угостим ее не отборным виски, какие  держит  в
баре мистер Роумэн, а тем, что есть в этом доме.
     - Фройляйн устала, -  тихо,  с  какой-то  внутренней  тоской  ответил
мужчина. - Не надо ей пить ваше паршивое виски, лучше я сделаю ей  крепкий
кофе и дам хорошего коньяка.
     - Вы сострадаете фройляйн? - поинтересовался  Кирзнер.  -  Что  ж,  я
понимаю вас, фройляйн действительно очаровательна,  но  все-таки  сделайте
то, о чем она - просит, а я - рекомендую.
     Пепе съежился еще больше, снова посмотрел на Кристину с состраданием,
поднялся и, как-то по-старчески шаркая (хотя был молод,  лет  тридцать  от
силы, очень высок, крепок, но худой,  несмотря  на  то  что  в  его  торсе
чувствовалась сила), вышел в холл, отделанный темным мореным деревом.
     - Через полчаса,  -  продолжал  между  тем  Кирзнер,  потеряв  всякий
интерес к беседе, - мы отвезем вас на квартиру  к  Роумэну,  запрем  дверь
снаружи и вызовем полицию.  Заранее придумайте версию его  смерти,  это  -
единственное, чем  мы  можем  рассчитаться  за  вашу  службу.  Благодарите
Гаузнера, именно он выбил для вас эту привилегию.  Он предполагал, что  вы
откажетесь, хотя  я  не  очень-то  верил  ему...  Молодец,  он  понял  вас
отменно...
     - Я не стану придумывать версий, - ответила Криста, чувствуя  в  себе
безнадежную, усталую тоску. ("Скорее  бы  все  кончилось,  нельзя  идти  в
темноте годы; ночь - даже зимняя - так или иначе  проходит,  но  если  она
продолжается уже тридцать месяцев, то  ждать  больше  нечего...  И  не  от
кого...  А дважды предательницей я быть не смогу. Я же  не  актриса.  И  я
люблю Пола".)
     - Да? - Кирзнер прикрыл рот рукой, зевнул и снова глянул на  часы.  -
Что вы намерены сказать полиции?
     - Правду.
     - Всю?
     - Да.
     - Стоит ли?
     - У меня нет больше сил... Врут, когда верят во что-то; у меня сейчас
и это кончилось...
     - Ну-ну...  Не боитесь, что пресса станет  вас  называть  "нацистской
подстилкой"?
     - Здешняя? Испанская?
     - Эта не станет...  Мы позаботимся, чтобы  ваши  показания  сделались
известными в Норвегии, милая фройляйн.  Вас освободят из  здешней  полиции
после  двух-трех  недель  допросов,  но  вас   вышлют    отсюда...    Куда
возвращаться? Вы же математик, а не писатель... Тот бы нацарапал книжонку,
они умеют из дьявола делать ангела, но вы  ведь  тяготеете  к  точности  в
выражениях, вы  правы,  на  человека  накладывает  печать  ремесло,  а  не
наоборот...
     - Что вам нужно от меня? - спросила Криста, чувствуя, как обмякает ее
тело, ноги становятся ватными, чужими.
     - Да ничего мне от вас не нужно, - так же лениво ответил  Кирзнер.  -
Мне было поручено Гаузнером отрепетировать с вами встречу  с  любимым.
Быстрый переход