Не по моей вине. Это работает против вашей подруги. Поэтому я
потороплюсь перейти к делу. Мы освободим вашу девицу, если вы сейчас же,
прямо здесь, за этим баром, - Гаузнер не сдержался, добавил: - за этим
паршивым баром нувориша напишете обязательство работать на меня, лично на
меня, Гаузнера, снабжая секретной информацией о практике разведывательной
работы Соединенных Штатов. При этом, чтобы ваше обязательство не оказалось
клочком бумаги, которым можно подтереться, вы дадите мне ключ кода, по
которому сноситесь с Вашингтоном. Если солжете, а я имею возможность это
проверить, вашу подругу уберут, Роумэн...
- "Мистер Роумэн", пожалуйста. Я ценю корректность.
- Повторяю: у вас осталось двадцать шесть минут на раздумье, Роумэн.
- "Мистер Роумэн"... Я настаиваю на такого рода обращении, господин
Гаузнер. Как-никак вы предлагаете серьезную сделку, партнеры должны быть
уважительны по отношению друг к другу.
- Это не сделка. Это вербовка.
- По-вашему, вербовка не является наиболее утонченной формой сделки?
Как же вы тогда работали, господин Гаузнер? Не является ли ваше поражение
следствием того, что и в вербовке вы унижали человека? Того, который вас
делал героем, за которого вы получали кресты и повышение по службе?
- Я всегда ценил моих агентов, Роумэн, потому-то они работают на меня
и поныне.
- Ну так и стреляйте на здоровье своего агента. Девица, как вы
изволили заметить, работает на вас и поныне, она - ваш человек и неплохо
меня размяла, но не считайте американцев слюнтяями, это весьма
распространенная ошибка, она не приводит к добру.
Гаузнер поднялся, несколько недоуменно пожал плечами и громко сказал:
- Ребята, пошли.
Он не стал даже смотреть на Роумэна, дожидаясь его реакции, и
неторопливо двинулся к двери. Из кухни, сообщавшейся с холлом, вышло двое
почти совершенно одинаковых крепышей, валко потянулись следом за
Гаузнером, одетым в поношенный, но тщательно отутюженный костюм с высокими
подложенными плечами и спортивным хлястиком. (Именно такие обычно носили
немецкие киногерои перед началом войны. Перед забросом в рейх Брехт
предложил Роумэну посмотреть все гитлеровские ленты, которые были в
Голливуде. "Ты их почувствуешь, - сказал он тогда, - их довольно трудно
понимать, так они тупы, но чувствовать надо непременно, я буду
комментировать, и тебе станет хоть кое-что ясно. Пол".)
Лишь когда хлопнула входная дверь, Роумэн понял, что они убьют
Кристину, потому что она является его, Роумэна, коронным свидетелем,
поскольку одна дает ему реальную возможность доказать в Вашингтоне, что
о р г а н и з а ц и я в Мюнхене не просто борется с угрозой
большевистской инфильтрации в Европу, а начала работу по вербовке офицеров
американской разведки - тех, которые для всего мира являются победителями,
оккупирующими четвертую часть поверженного германского рейха. |