Ваня весело на него взглянул.

    -  Спасибо, дядя флагман. Так вот. Я все знаю - прочел вашу депешу папе. Я умею стрелять из восьми видов оружия, выжимаю левой рукой пятьдесят килограмм, могу пробыть под водой без маски четверть часа. Прошу об одном. Папе и маме ничего не сообщать, пока эта история не закончится. Предлагаю состав разведывательно-диверсионной группы: флагман Макомбер - командир, Двуглавый Юл и я. Лучше не придумаете.

    Вот так.

    Флагман Макомбер невольно кивнул.

    Атос зажмурился.

    Арамис невесело усмехнулся.

    Эти люди никогда не поддавались страху за себя. И никогда не сомневались в мужестве ближних. Но…

    -  Как же Галя? - пробормотал Атос. - Как же Портос?

    -  Портосу было как раз восемнадцать, когда он таранил контрактор, - жестко сказал Арамис.

    -  Утверждаю, - произнес флагман Макомбер, уполномоченный Комиссии по чрезвычайным происшествиям.

    И все, и с ними Ваня, встали. Никто не решился взглянуть на Тзану, сидевшую в углу в соломенном кресле. Она безмятежно улыбалась. Но как же не улыбались ее огромные зеленые глаза!

    Около полуночи Арамис бросил Атоса и флагмана Макомбера и, отдуваясь, выбрался на веранду. «Ежу же ясно, - устало-разъяренно бормотал он. - Элементарная деформация пространства-времени в складках десплузионных слоев при наложении параллельных пространств… В этом только солдаты да техники могут сомневаться…» И он, морщась, трогал кончиками пальцев висок, где пульсирующе ныло от непрерывного треска печатающих устройств, выдававших бесконечные ленты суждений крупнейших авторитетов из Академии наук, а также предложений руки и меча от былых соратников флагмана Макомбера.

    Мягко сияло на шалонике полночное солнце, с шелестом накатывались на галечный берег черные волны, сонно почирикивали птицы в ветвях северных яблонь… а вот гренландские киты уже прошли на восток, и прохладный ветер с океана не доносил ни звука.

    Ваня сразу же, как только закончился военный совет, куда-то улетел. Знакомиться с научно-техническими ориентировками из Академии наук он отказался. «У меня свои источники информации, - загадочно сказал он. - Посмотрим, чьи вернее…» Поцеловал Тзану и исчез.

    А Тзана стояла у перил веранды и смотрела в океан. Когда вошел Арамис и повалился в кресло у стола, уставленного местными яствами и всепланетными напитками, она не обернулась, но через минуту произнесла:

    -  Дядя Арамис, ведь у вас есть дети?

    Арамис, сооружавший себе увесистый бутерброд из крабов, морской капусты и майонеза, задумчиво замер.

    -  Хм… - проворчал он. - Как тебе сказать… Что-то такое безусловно есть. Дома всегда толкутся какие-то сопляки и соплячки. Меня они любят, я их тоже…

    Тзана, по-прежнему не оборачиваясь, проговорила:

    -  А вот у меня, может быть, никогда не будет детей.

    Арамис не нашел что ответить. Впрочем, он и не искал.

    Если бы кто-нибудь в эту ночь отошел от крыльца веранды на десяток шагов к югу, то, оказавшись над распахнутым люком в конуру Двуглавого Юла, услышал бы возбужденные голоса.

    Двуглавый Юл не пожалел для старого врага царской водки, и Мээс был вдребезги пьян.

    -  Я жалок! - рыдал он, топорща крылья. - У меня нет Родины! Все они там взяли в хоботы оружие, а я сбежал!.. Сбежал, как последняя гадина! Предал всех! Ты меня понимаешь, Юл? Повесь меня! Повисну с удовольствием! За хобот!

    Ему ответил рокочущий баритон правой головы Двуглавого Юла:

    -  Дрыхни, скотина.