Моя ошибка. Я прекрасно знал, что он хочет Эйвери, и сам же рассказал, как сильно она все еще в него влюблена. Естественно, он отправился к ней. Я бы сделал то же самое, узнай, что у меня есть шанс.

– Может, ей и станет лучше, – ответил я, – но только из-за терапии и лекарств, а не из-за преодоления семи стадий горя. Мы оба дали маху.

– Не расстраивайтесь, Грейсон. Метод проб и ошибок – важная составляющая науки.

– Как скажете. – Мне правда сейчас не хотелось слушать всю эту учительскую лабуду.

Мистер Уолден посмотрел на меня таким взглядом, будто я только что сказал ему, что бросаю школу и буду зарабатывать на жизнь продажей наркотиков или типа того. Он выглядел огорченным, и впервые на своей памяти я пожалел, что разочаровал учителя.

– Простите, что подвел вас, мистер Уолден, – пробормотал я и, ощутив, как затылок обдало жаром, потянулся почесать его, пока Оуэн не заметил мое смущение. – Я очень старался. Клянусь! Я же говорил, что совсем не разбираюсь в науке.

Огорчение на лице мистера Уолдена сменилось шоком.

– Вот как вы думаете? Что оплошали и подвели меня?

Я сконфуженно пожал плечами.

– Ну да. Эксперимент провалился. Ладно, и что теперь будет? Нас исключат из научной ярмарки? И, полагаю, я также не получу дополнительные баллы, верно?

Мистер Уолден удивленно отпрянул, едва не расплескав кофе по столу.

– Что за черт, Грейсон!

Я буквально впал в ступор, услышав ругательство после всех его лекций на тему нецензурной лексики. И Оуэн, кажется, тоже.

– Конечно же, вы получите дополнительные баллы! – возмутился мистер Уолден. – Вы ведь выполнили работу, так?

– Да, но мы не можем участвовать в научной ярмарке.

– Почему же?

– Потому что не закончили эксперимент. Мы облажались!

Мистер Уолден вздохнул.

– Знаете, сколько раз Томас Эдисон терпел неудачу, прежде чем у него заработала лампочка?

– Э-э… нет? – Зачем мне такое знать?

– Говорят, более тысячи, мистер Кеннеди.

– Ни фига себе! – воскликнул Оуэн.

Мистер Уолден улыбнулся.

– Вот именно. Согласно утверждениям, когда его спросили об этом, он ответил: «Я не терпел поражений. Я просто нашел тысячу способов, которые не работают». Неудача – часть процесса, Грейсон. Конечно же, вы все еще можете представить свой эксперимент на ярмарке в эти выходные. И он будет не единственным неудавшимся, у вас даже есть шанс победить.

– Что? Как?

– Проект сам по себе интригующий. Мне кажется, многих восхитят ваши усилия, несмотря на отрицательный результат. Вам только осталось написать выводы, и вы готовы к субботе.

Как-то меня не тянуло выставлять убогий неудавшийся эксперимент.

– Знаете, может, нам все же не стоит участвовать. Ботанам и так неловко, что придется тащиться на ярмарку с тупым спортсменом вроде меня. А этот эксперимент лишний раз доказывает их правоту. Они работали не покладая рук, не хочу испортить их день.

Лицо мистера Уолдена вдруг стало суровым – точно с таким выражением он всегда оставлял ребят после уроков.

– Вы не тупой спортсмен, Грейсон.

– Ну конечно, – усмехнулся я.

Мистер Уолден откинулся на стуле и болезненно потер виски. Я знал, что порой утомлял его, но думал, стадия, когда награждал мигренью, уже в прошлом.

Он со вздохом достал из стола классный журнал и, встав, положил его передо мной. Затем нашел мое имя в списке и, пробежав пальцем по линии, остановился на четверке.

Я впал в легкий шок.

– Это моя оценка за последний тест? Я реально заработал четверку?

– Нет, – резковато ответил мистер Уолден и, переведя палец к другому столбцу, указал на пятерку с минусом.