- На той планете был гарнизон... - говорю я, стараясь, чтобы мой голос звучал безразлично. Кэт презрительно фыркает.

- Скажешь тоже. Там было что-то типа военной школы. Учили всяких придурков, как правильно держать винтовку.

Она не должна заподозрить, что меня интересует дислокация тренировочного лагеря. Поэтому я делаю вид, будто хочу возобновить интимную игру, однако дело не пошло.

- Извини, - говорю я, прикрывая рукой зевок. - Старая история. Женщины быстро надоедают.

- Точно как у меня с мужиками, - сочувственно замечает Кэт. - Ну, до завтра.

Наконец-то я остался один. Время еще не позднее, но я немедленно натягиваю одеяло и закрываю глаза. Конечно, следовало бы собраться с мыслями и хорошенько обдумать все, что удалось узнать. Только нет на это сил.

Заснул я почти мгновенно.

4. "Империя и Клан не забывают..."

На рассвете я собираю очередной гербарий в парке и незаметно для себя поднимаюсь по склону до самой вершины. Здесь меня накрывает упавший с неба конус прожекторных лучей. Над головой кружит летающий броневик, и солдаты что-то орут, высунувшись из люков. Сначала я решил, что залез в какую-нибудь запретную зону, однако все оказалось намного прозаичнее: меня вызывают к начальству.

Не прошло и часа, как я доставлен на орбиту и принимаю под командование бульдозерный корабль "Ахилл" из флотилии разорившейся фирмы "Singular", остатки которой мне предлагали купить на Просперити Даже помощничка дали жизнерадостного верзилу с помятым лицом хронического алкаша. Его зовут Алонсо Бергман, и прежде он служил дыролазом в той же фирме Кроме него для полного счастья экипаж пополнили офицером-авалонцем по имени Вроцлав Радецки. Этот капитан-лейтенант неизвестно какого флота - профессиональный пилот, а по совместительству - муж моей вчерашней подружки Кэт. Можно сказать, близкий родственник.

- Вчера могли бы удостовериться, что не сбегу, - обиженно ворчу я. Нечего ко мне надсмотрщиков приставлять.

- Так надежнее, - строго говорит Аль-Зумруд, - Корабль большой, в одиночку не управишься. И вообще перестань капризничать.

Я понимаю его нервозность: где-то по соседству обосновалась банда пресловутых "охотников за головами", так что сам Хаджи Альфонс в любой момент рискует схлопотать пулю. Или порцию яда... А что, неплохая мысль.

В общем, я прекращаю пререкания и велю Вроцлаву осмотреть двигатели. Авалонец мрачно сообщает:

- Уже любовался этим чудом техники. Полное дерьмо. Половина гравигенов тянет не больше сорока процентов.

- Ясно, - говорю я, запуская тестирование. - Алонсо, ты раньше работал на этом бревне?

- Было дело, - развязно откликается дыролаз.

Я врезаю ему каблуком в промежность, а затем, когда Алонсо скрючился, добавляю "коготь тигра" в печень. Он грохается на пол, и я официальным тоном объясняю:

- В дальнейшем будешь отвечать: "Так точно, шеф". Аль-Зумруд удивлен, Вроцлав одобрительно хмыкает, а дыролаз хрипит:

- Так точно, шеф.

Ответы приходится вытягивать из него клещами, но основное удается понять быстро. Корабль в ужасном состоянии. Понятно, почему Диомедио Родольфо обанкротился. Любой бы обанкротился, так глупо экономя на ремонте и техобслуживании. Истинная экономия не в том, чтобы глупо беречь деньги, а в том, чтобы умно их расходовать...

- Я не смертник, - немедленно заявляю я Хаджи Альфонсу. - Не собираюсь лезть в воронку на таком гробу.

- Ты именно смертник и есть, - популярно объясняет Аль-Зумруд. - Если я прикажу тебя расстрелять, то ты сдохнешь сразу. А если будешь работать на этом корабле - может, проживешь чуть дольше.

- "Ахиллу" нужен хотя бы частичный ремонт, - взываю я к разуму местного руководства. - У вас же хорошие отношения с орионцами. За две недели приведете кораблик в чувство.

Потеряв терпение, Аль-Зумруд переходит на визг:

- У нас нет двух недель! Или ты выполнишь работу за пять дней, или будешь четвертован!

- Ладно, не психуй.