Я закрыл окно и вопрос о мыльной бомбе. Все, на сегодня хватит! Пора собираться домой. Господин Свечкин, надеюсь, не собирается работать третьи сутки подряд? И я отправился в сортир, где имел честь летать над кафельным полом. Пошел не на поиски новых бомбовых зарядов. А по малой нужде. Перед дальней дорогой.

Открыв дверь в ватерклозет, я увидел под умывальником… знакомую обувную коробку! От ужаса я закрыл глаза и понял, что это не коробка, черт бы её побрал, а ведро. Обыкновенное цинковое, для мытья полов. Вот что значит, Саша, нервы. Как бы тебе не оказаться в одной палате с господином Смирновым, любителем зеленых попугайчиков.

Удивляясь своему маниакально-депрессивному состоянию, я зашел в кабинку. И это уже после первой трудовой недели. Веселые дела твои, Господи!

Выпустив из бачка маленький водопад, я выпал из отдельного кабинета и чуть не наступил на старушку. Она была в рабочем спецхалатике цвета переспелой сливы и усердно елозила по полу шваброй.

— Ой, бабуль! — сумел избежать столкновения. — Что ж это на ночь глядя?.. — вспомнил КЗОТ.

— Дык работа такая, сынок.

— Ну да-ну да, — и прошел по мокром плитам, как фламинго по отмели далеких и теплых островов.

Эх, острова-острова в океане. Никаких проблем на этих райских островах. И почему я не абориген? Сидел бы под пальмой и жевал кокос. Или ананас. И кормил бы ими розовых фламинго. Кр-р-расота!

Тут мои мечтания были прерваны бабулей. Она тянула из-под рукомойника ведро. Я посторонился. Ведро громыхнуло, как зенитно-ракетный комплекс «БУК-1М». Я заматерился про себя. А бабулька спросила:

— Сынок, обувки не надобно? Добрая обувка.

— Нет, спасибо, — буркнул я.

— Твоего размеру. Моднючие туфли.

— Не надо, — улыбнулся я, сдерживаясь.

— Как же они прозываются, — гомонил божий одуванчик. — Саламандер какой-то…

Я уже приоткрыл дверь, чтобы выйти вон и забыть боевую старушку, как кошмарный сон… И вдруг! Остановился, как громом, прошу прощение, пораженный.

— Что? — рявкнул я. — Как? Саламандра?

От моего рева и вида бабулька едва не лишилась жизни. Хотя и попыталась защитить свою честь от насильника. Шваброй. И ведром. Я понял свою ошибку и радостно ощерился, как киллер после удачного выполнения спецзаказа. Старушка перекрестилась — свят-свят! А я принялся её убеждать, что всю жизнь искал именно Саламандер, едрить его!.. И в доказательство своих слов вытащил пачку родных денежных знаков — покупаю не глядя.

— А нога у тебя, сынок, какая? — засомневалась бабуля, не зная, что и думать.

— Тридцать девять, — угадал я.

— У внученка ужо сороковой, — вздохнул оператор уборки половых поверхностей, как позже выяснилась профессия моей собеседницы. — Малы. Жмуть!

— Внучек! — подпрыгнул я, точно фламинго на отмели в период брачных танцев. — Есть! Ну, Саламандер!..

Да-да, вся эта история похожа на анекдот. А разве наша жизнь не есть нелепое недоразумение. В нашей работе великий Господин случай играет приметную роль. Вот не пожелай мой организм освободиться от урины и что? Искали бы мы этого оператора половых поверхностей месяц и нашли… Быть может.

Все-таки есть на свете Боженька. Услышал мои молитвы, пердушко старый, это я любя. От радостных чувств. Старушку Марью Петровну Чанову взяли в такой оборот бывшие муровцы во главе с Бибиковым, что через четверть часа я знал всю её подноготную.

Как в капле отражается море, так и жизнь бабульки отражается жизнь страны. Началась биография гражданки Чановой в переломный перестроечный период молодой республики, когда т.